Шастеляр был приговорен к смерти. Это явно было слишком суровым наказанием за простое нахождение в опочивальне королевы – ведь он не коснулся ее и пальцем, – и я подумала: может быть, его пытали, может быть, он под пыткой сказал правду о своем таинственном французском хозяине и о секретном задании, которое привело его в Шотландию? Одни говорили, что он шпион папы, другие предполагали, что он орудие в руках Колиньи и гугенотов. Мне надо было переговорить с ним до того, как его обезглавят, и притом спешно. Его казнь была назначена на двадцать второе, и до нее оставался всего лишь один день.

– Тебе не удастся просто так пройти в тюрьму и поболтать с человеком, приговоренным к смерти, Ринетт, – сказал Уот. – А если и удастся, то это будет опасно.

– Наверняка можно будет купить несколько минут, если заплатить золотом, – ответила я. – И я не такая дура, чтобы идти одной, Уот. Пожалуйста, пойди со мной. Я тебя очень прошу.

– Пока что все болтают, что он хотел переспать с королевой, – сказала Дженет. – После того как они увидели, что королева сделала с тобой, те фрейлины, что были в опочивальне, никогда не проговорятся, что ему была нужна не она, а ты. Так что не беспокойся – не пройдет и месяца, как все поверят тому, что говорят, и никто не вспомнит, что случилось на самом деле.

– Королева не забудет.

– Королева переменчива, как луна. Просто подожди. Очень скоро она вспомнит, что ей хочется получить ларец, принадлежавший ее матери, и что для этого ей нужно найти убийцу сэра Александра.

– Шастеляр уже сейчас знает, кто это. Он сказал, что скажет мне его имя в обмен на ларец, и если королева забыла про свое обещание, с какой стати мне помнить, что обещала ей я? Я готова на все, лишь бы узнать имя того, кто убил Александра. Я поклянусь Шастеляру, что передам ларец его французскому хозяину, если он назовет мне имя убийцы – по крайней мере, тогда он будет знать, что его миссия удалась. Если со мною пойдет Уот, я буду в безопасности.

– Мы оба пойдем с тобой, – со смирением в голосе сказала Дженет. – Я договорюсь с кухаркой, чтобы она где-то час посмотрела за Сейли. У меня тоже есть кинжал, и я смогу управиться с ним не хуже Уота.

– То есть будешь колоть исподтишка, – предположил Уот. – Дженет права, Ринетт – я отправлюсь с тобою, только если пойдем мы все. Надень свой мужской наряд и по примеру Дженет спрячь в рукаве кинжал.

Когда стемнело, мы втроем вошли в стоящий на мысу замок Сент-Эндрюс, служащий и дворцом епископа, и городской тюрьмой. Я нарядилась в мужской костюм, тот же, в котором я наблюдала за сражением при Коррихи, а лицо замотала шарфом. При мне было сразу два кинжала – один за поясом, а другой в рукаве. Каждый раз, когда нам встречался стражник, Уот заговаривал с ним и вкладывал в его ладонь монету. Ни один из стражников не возмутился, они были скорее позабавлены и все с готовностью брали деньги.

Они направили нас к ближайшей к морю башне, возле которой находилось что-то похожее на крытый внутренний двор. Там, перед массивной деревянной дверью, обитой железными полосами, стоял невысокий человек в темном плаще с капюшоном; он что-то говорил, нагнувшись к расположенной под углом к двери дыре в стене. В каждой линии его тела – он застыл, наклонившись вперед и уперев ладони в стену по обе стороны от дыры, – ясно читались любовь и горе, сдерживаемые лишь железной волей. Услышав звук наших шагов, он поднял голову, и я его узнала – это был еще один француз, Блез Лорентен.

– Месье Лорентен, – удивилась я. – Что вы тут делаете? Где содержится месье де Шастеляр?

– Вы, – произнес он. – Я было подумал, что это пришедшая тайно королева, но у вас нет ее роста. Пьер, – сказал он, снова наклонившись к дыре, – это мадам Ринетт Лесли пришла позлорадствовать над твоим несчастьем.

– Скажи ей, чтобы шла прочь. – Голос поэта звучал приглушенно.

– Это неправда, – сказала я, подойдя к дыре возле двери. Уот и Дженет придвинулись к ней вместе со мною, зорко следя за Лорентеном. – Месье де Шастеляр, там, на лестнице, вы сказали мне… вы сказали, что знаете, кто убил моего мужа.

Ответа не последовало. Блез Лорентен прислонился спиной к стене, его глаза походили на прожженные в лице дырки, их взгляд ничего не выражал. Я отвернулась от него и наклонилась над дырой в толстой каменной стене.

– Назовите мне имя, – сказала я. – Тогда я отвезу ларец вашему патрону – даю вам слово! Только скажите мне, кто ваш патрон и кто убил Александра.

Он опять не ответил.

Пока я говорила, Блез Лорентен словно застыл. Когда Шастеляр мне не ответил, он повернулся и снова наклонился к дыре.

– Стало быть, ты сказал ей, Пьер? Тогда скажи ей все. Назови ей имя. Я бы тоже хотел его услышать.

Молчание.

– Месье де Шастеляр, – в отчаянии проговорила я, – вы правильно описали кинжал убийцы. Это вы убили моего мужа?

И снова ответом мне было молчание.

– Это не мог быть Пьер, – сказал Лорентен. – Он был со мною весь день после полудня и всю ночь. Мы оба пробыли в Холируде до утра, верно, Пьер?

– Верно, – отвечал поэт. Его голос звучал хрипло и очень тихо. – Я всю ночь был с Блезом. Я не убивал вашего мужа.

– Тогда скажите мне, кто его убил. Дайте мне какое-нибудь доказательство, какую-нибудь улику. Я позабочусь о том, чтобы убийцу повесили, и передам ларец вашему патрону.

– Действительно, скажи ей, Пьер, – промолвил Лорентен тихо и монотонно, как будто он и Шастеляр произносили заученные роли в какой-то пьесе, которую они знали, а я – нет. – Или же все, что ты сказал о том, будто бы ты знаешь, кто убил молодого Гордона, – ложь, которую ты выдумал, чтобы она отдала тебе ларец?

– Да, все это была ложь.

И сколько я его ни умоляла, он более ничего не сказал.

Я больше не знала, что думать. Он знал, что эфес кинжала, которым убили Александра, был выкован в виде головы сокола; он не мог этого знать, если только сам не был убийцей или если настоящий убийца не показал ему свой кинжал и не сознался, что убил он. Он отчаянно рисковал, когда попытался захватить меня и заставить отдать ему ларец, и очень скоро он заплатит за свою смелость жизнью. Почему же теперь он утверждает, будто все это больше не имеет значения и будто все, что он мне сказал, было ложью?

– Вы знаете, кто его патрон? – спросила я Блеза Лорентена.

Мы с ним оба уже отошли от дыры в стене, так что Шастеляр более не мог нас слышать. Глаза у Лорентена были такие покрасневшие, будто они недавно кровоточили. Он посмотрел на меня так, что Уот и Дженет сразу придвинулись ближе, держа свои кинжалы наготове. Я тоже положила ладонь на висящий на моем поясе кинжал.

– Конечно знаю.

– Говорят, он связан с Колиньи и гугенотами.

Лорентен пожал плечами и ничего не ответил.

– Если это правда, – продолжила я, – то вы – агент королевы. Королевы Екатерины де Медичи.