— Осторожнее там!

— Прорвемся. У вас как?

— Техника противника уничтожена, но духов осталось немало, десятка полтора наберется точно, возможно и больше. У них «РПГ», пулеметы. Ждем, когда проявятся.

— Может, они отойдут?

— Чтобы попасть под вертолеты? Боевики прекрасно знают, что если не возьмут нас, то мы вызовем воздушную поддержку, и «вертушки» перемелют их. Нет, Пятый! Духам не отходить, им наступать надо. Думаю, они очень рассчитывают на то, что танк поможет им. А «Т-72» реально в состоянии уничтожить большую часть нашей группы, если мы не подорвем его.

— Все понял. Работаем.

— Давай! С вашего направления, похоже, атаки пехоты не будет. Она вся переброшена на охват крепости, но рыл пять у главарей быть может. Пойдут ли они под пули, вопрос другой, и ответа на него пока нет. Все будет зависеть от того, что сможет сделать танк, а возможностей у него много.

— Согласен, но мы его не пропустим.

— Он и не пойдет на открытый участок. Стрелять будет от холмов. Там вы и должны достать его.

— Не мы, так летуны.

— Им требуется время заправиться, зарядиться, взлететь, дойти до нас… впрочем, достаточно слов. До связи!

— До связи.

«Т-72» под командованием Расана Камаля встал между двух западных высот и оказался прямо напротив позиции передовой группы спецназа. Вновь случай. На кого он сыграет в этот раз? Танк стоял прямо и имел одно уязвимое для «РПГ» место, над люком механика-водителя, под стволом орудия и башней. Но туда еще надо суметь попасть.

Камаль занял позицию и доложил об этом Адиму.

Тот принял на себя общее руководство, вызвал на связь командира пехотной группы Салуни:

— Аджан, это Дургам!

— Да, командир?!

— Сколько человек у тебя осталось?

— На западе вместе с людьми Абу пятеро, на севере двенадцать, на востоке семеро. Я на севере.

— Это значит, с тобой двадцать пять воинов?

— Получается так.

Адим взбодрился.

— Это полноценный пехотный взвод. Гранатометы, пулеметы?

— Все при нас!

— Хорошо. Приказ группе! После начала обстрела цитадели и местности, прилегающей к ней, всем трем отделениям под прикрытием пулеметов и «РПГ» перейти в атаку.

— Русские закрепились на всех направлениях. Они молчать не будут.

— У вас достаточно сил и средств, чтобы подавить сопротивление русских, которое будет значительно ослаблено обстрелом танкового орудия и пулеметов.

— Я все понял, передаю команду подготовиться.

— Вы должны уничтожить русских и прорваться к цитадели. Как понял?

— Понял хорошо.

— Выполняй, Аджан!

Поставив задачу пехоте, Адим вызвал командира танка Камаля:

— Расан!

— Да?! — ответил командир танка.

— Ты видишь позиции русских?

— Восточную и западную. Где передовая позиция, мне известно. Неверных, которые убили Исави, я уничтожу первыми. Северная группа русских скрыта цитаделью.

— У тебя два осколочно-фугасных выстрела?

— Да. И три кумулятивных.

— Не мне тебя учить, по кому и чем стрелять. Огонь!

— Принял.

Ни наводчик, ни командир не видели перемещений спецназовцев. Кумулятивный снаряд ударил туда, где никого не было. Второй ушел в цитадель.

Гарифуллин вскрикнул и схватился за бедро.

— Что с тобой? — спросил Касатко.

— Осколок поймал.

— Помочь?

— Обойдусь. Смотри за духами, они могут пойти в атаку.

Но боевики только огрызнулись очередями, оставшись в укрытиях.

Гарифуллин, морщась от боли, достал боевую аптечку, вколол промедол рядом с раной. Обезболивающее подействовало. Капитан мог передвигаться.

Станция Гарифуллина сработала сигналом вызова. Он попытался достать ее, но для этого надо было повернуться. С ранением это сделать сложно, да и нежелательно. Можно вызвать кровотечение.

Гарифуллин крикнул Касатко:

— Валера, меня Авилов вызывает. Я не могу ответить. Свяжись с ним!

— Связываюсь.

Касатко вызвал командира группы:

— Тринадцатый — Первому!

— Почему Тринадцатый, а не Шестой?

— Шестой ранен.

— Значит, разрыв снаряда задел вас?

— Только Шестого.

— Ранение тяжелое?

— Осколок в бедре. Тяжелое или нет, это доктору решать, но вроде бой продолжать сможет.

— Посылаю к тебе Четвертого и доктора. У вас «Муха», используйте ее по позициям духов.

— Принял.

Касатко взял одноразовый гранатомет, привел в готовность, выбрал цель — плиту, прикрывавшую пару огневых позиций боевиков, — выстрелил. Плита разлетелась на куски, которые прибили духов, находившихся в укрытии.

К Касатко подполз Тимнев и спросил:

— Что тут у нас?

— Трое. В пятидесяти метрах.

— Ближе нельзя подпускать, иначе закидают ручными гранатами.

— А кто их собирался подпускать? — Старший лейтенант повернулся к Гарифуллину и спросил: — Ты как, Камал?

— Нормально, сейчас подберусь к вам.

— Да лежи, без тебя обойдемся.

Объявился капитан Зуев и занялся раной Гарифуллина.

Танк тем временем повернул орудие на восточную часть крепости и выстрелил. Осколочно-фугасный снаряд взорвался перед позицией старших лейтенантов Лобана и Маслака. Николай упал на спину и замер.

Маслак крикнул:

— Коля! Ты что?

В ответ тишина.

— Черт. Неужели зацепил?

Он рванулся было к товарищу, но поднялись боевики, семь человек. Один с «РПГ-7», другой держал наперевес пулемет.

Маслак отложил одноразовый гранатомет и ударил по этим двум духам из автомата. Метров с шестидесяти не попасть в ростовые цели мог только полный дилетант, впервые взявший в руки оружие. Маслак же был профессионалом. Простучали две короткие очереди. Гранатометчик и пулеметчик рухнули на осколки камней. Остальные боевики залегли.

Маслак добрался до Лобана и спросил:

— Коля, ты чего?

Старший лейтенант не двигался.

— Завалили, суки, — с отчаянием крикнул Маслак, снял защитный шлем с головы друга, взялся за его шею и облегченно вздохнул. — Есть пульс. Живой. Первый! Это Пятнадцатый!