— Слушай меня, Мэтт. Возьмешь мою машину, номер 17, испустишься к подножию холма. Там помех нет. Свяжись с каждым из наших, ктосейчас на выезде, и сообщи им, что временно коммуникационный центр переноситсяв патрульную машину 17. Код Д.

— Господи, Сэнди! Тебе не кажется, что это перебор?

— Слушай, давай обойдемся без твоего мнения, — отрезалСэнди. Решение он принял и теперь стремился обойтись без пустопорожнихразговоров. — Выполняй.

— Но я ничего не увижу!

— Да, возможно, не увидишь. — Сэнди чуть повысил голос. —Так что можешь пожаловаться на меня капеллану, за беспредел.

Мэтт уже собрался сказать что-то еще, но пристально взглянулна Сэнди и почел за благо промолчать. Двумя минутами позже Сэнди увидел, как онвыезжает из расположения взвода, сидя за рулем патрульной машины 17.

— Хорошо, — пробормотал Сэнди себе под нос. — И оставайсятам подольше, паршивый болтун.

Направился к гаражу Б, где уже собралась небольшая толпа. Восновном патрульные, но среди них попадались и сотрудники Дорожной службы взаляпанных маслом зеленых комбинезонах, их неофициальной униформе. Послечетырех лет соседства с «бьюиком» они уже не боялись загадочного автомобиля, новсе-таки нервничали. Когда видишь, что в теплый летний день температура в некомпомещении на двадцать градусов меньше, чем вне его, а вся системакондиционирования состоит из изредка открываемой двери, трудно не поверить, чтов происходящем не замешаны какие-то могучие неведомые силы.

Керт пробыл у гаража достаточно, чтобы подготовить несколькоэкспериментов. Сэнди не сомневался: патрульный сделал все, что мог. На капоте«бьюика» стояла коробка из-под кроссовок «Найк» с кузнечиками. На заднемсиденье — клетка с лягушкой, большой, с выпученными желто-черными глазами. Вбагажник он поставил ящик с цветами, который висел за окном коммуникационногоцентра.

И наконец, взяв Мистера Диллона на поводок, обошел с нимавтомобиль, дабы посмотреть, что из этого выйдет.

Последнее очень не понравилось Орви Гарретту, но Кертвсе-таки уломал его. При всей своей молодости во всем, что касалось «бьюика»,он умел добиваться своего.

Во время этой прогулки Мистера Д ничего особенного непроизошло. Однако чувствовалось, что пес с куда большим удовольствиемотправился бы гулять в другое место. Он так сильно натягивал поводок, чтопережимал горло, шел, опустив голову и поджав хвост, иногда сухо кашляя.Смотрел и на «бьюик», и на стены гаража. То есть если автомобиль и выделялнечто такое, что ему не нравилось, это нечто уже распространилось по всемугаражу.

Выведя собаку из гаража, Керт отдал поводок Орвилю.

— Что-то там назревает, он это чувствует, да и я тоже.

Но ведет себя не так, как прежде. — Он увидел Сэнди иповторил:

— Не так, как прежде.

— Точно. — Сэнди мотнул головой в сторону пса. — Во всякомслучае, не воет.

— Пока не воет, — уточнил Орвиль. — Пойдем в дом, Д. Ты хорошопоработал. Я дам тебе «Бонз» <"Бонз" — съедобная игрушка для собакв виде косточки с вкусовыми добавками.>. — Он еще раз укоризненно посмотрелна Керта. Мистер Диллон радостно трусил рядом с правой ногой патрульногоГарретта. Чтобы держать его рядом, поводок больше не требовался.

В четыре двадцать или около того с экрана телевизора вкомнате отдыха «слетела» картинка. К четырем сорока температура в гараже Бпонизилась до сорока девяти градусов <9,4 градуса.>.

В четыре пятьдесят Кертис Уилкокс воскликнул: «Начинается! Яслышу!»

Сэнди находился в доме, проверял радио (не услышал ничего,кроме рева помех), но после крика Керта вернулся на автомобильную стоянку, гдеу гаража Б уже собралась приличная толпа, словно там устроили распродажу дляполицейских. Автомобильную стоянку Сэнди пересек бегом, держа курс на боковую,к его изумлению, дверь гаража. Там стоял Керт. Волны холода накатывали на негоиз дверного проема, но он, похоже, их не чувствовал. Глаза у него широкораскрылись, и когда повернулся к Сэнди, напоминал, загипнотизированногочеловека.

— Ты это видишь? Сэнди, ты это видишь?

Разумеется, он видел: пурпурное зарево выплескивалось черезокна «бьюика», вырывалось из-под крышки багажника. В кабине Сэнди ясно различалсиденья, большущее рулевое колесо. Точнее, их силуэты. Все остальноерастворялось в холодном пурпурном блеске, более ярком, чем свет любого камина.И без того громкое гудение становилось все громче. От него у Сэнди заболелаголова, уши словно заложило ватой. Впрочем, это гудение воспринимали не уши, авсе тело.

Сэнди оттолкнул Керта в сторону, взялся за ручку, чтобы закрытьдверь. Керт сжал его запястье.

— Нет, Сэнди, нет! Я хочу это видеть! Я хочу…

Сэнди вырвал руку.

— Ты рехнулся? Есть разработанная нами инструкция, чертпобери, определяющая, что в какой ситуации надо делать! Никто не знает об этомлучше тебя. Ты сам участвовал в ее разработке!

Когда Сэнди захлопнул дверь, разорвав непосредственныйвизуальный контакт с «бьюиком», веки Керта задрожали, задергались, будто онпробудился от глубокого сна.

— Конечно. Конечно, босс. Извини.

— Все нормально. — Но сам Сэнди в это не верил. Потому чтоэтот чертов болван уже стоял в дверном проеме.

Так что Сэнди трактовал ситуацию однозначно. Если «бьюик»хотел поджарить Кертиса или проглотить, тот смиренно согласился бы на любойвариант.

— Мне нужны защитные очки, — добавил Кертис. — Они вбагажнике моего автомобиля. У меня их много и все сверхтемные. Целая коробка.Хочешь пару?

У Сэнди сложилось впечатление, что Керт еще не совсемочухался, а только притворяется: так прикидываются бодрствующими люди, глубокойночью разбуженные телефонным звонком.

— Конечно, почему нет? Но мы должны быть осторожны,понимаешь? На этот раз «бьюик», похоже, покажет себя во всей красе.

— Да, устроит представление! — И от восхищения в его голосе,в котором чувствовалась и толика страха, настроение Сэнди улучшилось. Покрайней мере он понял, что Керт вышел из сомнамбулического состояния. — Да,конечно, мы будем следовать разработанной инструкции и соблюдать максимальнуюосторожность.

Он побежал к своей машине — не патрульной, а личной,восстановленному «белэру», и открыл багажник. И все еще рылся в нем, когда«бьюик» взорвался.

* * *

Взорвался не в прямом смысле, но другим словом не определитьто, что произошло. Присутствующие никогда не забудут тот день, но говорили онио нем мало, даже между собой, потому что не было слов выразить ужасающеевеликолепие открывшегося им. Мощь, с чем им довелось соприкоснуться. Они моглиразве что сказать, что июньское солнце потускнело, стены гаража сталипрозрачными, превратив его в призрак. Совершенно непонятно, как простое стекломогло уцелеть, оказавшись между этим сиянием и окружающим миром. Пульсирующийярчайший свет изливался сквозь дощатые стены, как вода сквозь марлю. Гвоздисмотрелись точками на газетной фотографии или пурпурными капельками на свежейтатуировке. Сэнди услышал крик Карла Брандейджа: «На этот раз он взорвется,точно взорвется!» А перекрывая крик, в доме в ужасе выл Мистер Диллон.