Следующая фраза Аисы была предсказуема:

— А можно, — кровожадно улыбнулась она, — я вот ему откручу голову?! Даже сразу, не больно. Почти. Чтоб не мучился.

— Ой, ой! — испуганно запищала Нори, цепляясь пальчиками за шаровары наемницы. — Оставьте его мне, госпожа! Думаю, он отец моего будущего малыша!

— Сочувствую! — сердито отреагировала госпожа. — Это тяжкая ноша. Ну, хоть посуду хорошо моет.

Что там ответил Диген и пристойным ли был ответ, Валентин не слушал. Тха-Сае подошла к нему как раз в тот момент, когда он убирал ножи в футляр.

— Значит… — вздохнула она, — Мариен ушла вместе с этим бродягой… почтенным Берт-Таи? А морф… неужели же его сын?

— Ушла. Так лучше, поверь мне. Она многое пережила в этом мире, и незачем испытывать судьбу снова. Берт-Таи… в той же степени отец тому, кто скрыт внутри морфа, как и Мариен — твоя мама.

Тонкие, но сильные пальцы маленькой женской кисти легли поверх мужских пальцев, стягивающих на футляре замшевые завязки.

— Значит… у меня не будет в свидетелях временного прототипа, когда все закончится, да?

Ковалев сжал пальцы Тха-Сае, пристально посмотрел в ее желтые неземные глаза. Так, как хотел бы смотреть не на ту, которая случайно попала в режим «девушка-с-утра-на-кухне», а на ту, единственную, с которой хочется просыпаться рядом каждое утро.

— Я буду твоим свидетелем. — Просто сказал он. — До самого последнего мига. Но мы попробуем сделать так, чтобы этого последнего мига избежать.

Про себя Валентин подумал, что, следуя поговорке, надежда умирает последней, какой бы призрачной она ни была. А сейчас она вовсе не призрачная…

Лишь бы все успеть.

Черный квадрат

Почтенный Дзохос задумчиво смотрел в окно, выходящее в ухоженный сад, скользил безразличным взглядом по кустам роз и плодовым деревьям, и как будто не замечал радующей взор красоты. Он прожил жизнь, такую насыщенную, полную взлетов и падений, но не думал, что на старости лет на него свалится столько тревог и забот. Судьба подарила магу и старому бродяге короткую встречу с внуком, что стало единственным радостным моментом за два или три последних года.

Поспешное бегство из Тхагалы после кровавых беспорядков, в которые были втянуты два старинных знатных рода, было следствием сдавших нервов, и опасений стихийной мести Тхагов за смерть отпрыска их семьи. Дзохос хорошо знал, что порой властители в горячке воздаяния по заслугам жестоко карают всех — и виновных, и невиновных, а потом уже разбираются в степени их вины. И уж вовсе неожиданным оказался бурный водоворот событий в далеком западном королевстве, куда мага занесло в качестве спутника женщины с льняными волосами, пришедшей в Лангато за его внуком. Нет худа без добра — Дзохос свел плотное знакомство со значимыми лицензированными магами, включая почтенного Раввери, к которому старик почувствовал интуитивную симпатию и глубокое уважение. К тому же, благодаря его, Дзохоса, знаниям и методам, к королеве Озерного Дома вернулась память, а вместе с ней — и горячее желание действовать, поставив точку в существовании Ордена Псевдомагов.

Вспоминая об этом, старый маг каждый раз поражался, насколько глубокие изменения могла претерпеть человеческая сущность там, где запахло возможностями безграничного могущества. И сейчас, проводя параллель с новыми, открывшимися обстоятельствами, он не мог не заметить некоторого сходства в мотивах поступков отдельной группы лиц, образовавших управляющую Путешественниками верхушку…

Дзохос вернулся домой три месяца назад, все еще полный опасений за собственную жизнь, но Торос, доверенное лицо Тхагов, клятвенно заверил его, что не будет не только преследований, но и малейших подозрений, и даже вопросов.

Торос не солгал. Госпожа Тха-Арсет, ныне правящая княжеством, была милостива, и обещала награду за участие в поисках того, кто помог Энхгам в ночной атаке, продав формулы-невидимки. Они ведь были использованы не только для нападения на почтенного Тха-Джара, но и на княжеский дворец! Это повлекло за собой большие физические потери среди охраны. Сам князь, Тха-Фараджа, так и не смог оправиться от тяжелых ран, уйдя в небесные чертоги Картсам после нескольких недель борьбы за жизнь.

Но даже слухов в среде магов не было никаких.

Новой тяжкой утратой стала внезапная гибель Са-хан в огне ночного пожара, полыхнувшего в прилегающих к рынку кварталах, когда принадлежащий Гильдии мастеров кисти дом выгорел дотла. В случайность бедствия Дзохос не верил. Нарастающее внутри Гильдии напряжение давно грозило прорваться, как отвратительный гнойник, отравляющий своим существованием саму суть отношений внутри сообщества Путешественников. И дело было не только в борьбе за власть тех, кто был молод и нагл… Со слов Са-хан маг знал, что среди бродяг давно уже появились те, кто настаивал на собственной исключительности, желая максимально ограничить перемещения между мирами для всех прочих, на эту исключительность не претендующих. Оно, вроде бы, разумно, но как-то бы обойтись без давления и запугиваний!

Символ Путешественников, — серебряный квадрат со стрелой, — эти «исключительные» для себя окрасили черным цветом.

Дзохос не боялся того, что клану бродяг рано или поздно станет известна личность, скрывающаяся под именем лицензированного мага. Есть «свидетели» его смерти и есть могила в песках за городом, местонахождение которой уже неведомо никому. Са-хан всегда гарантировала надежный оплот тайне, но теперь и ее не стало. Последняя ниточка связи с прошлым оборвалась. В далеком мире Земли остались те, кто был дорог: сын и неожиданно обретенный внук, и Дзохос подумывал, не сбежать ли ему самому туда?.. Са-хан больше нет, и своим новым бегством он рассекретит только себя. Возвращаться совсем не обязательно, а если он останется на Земле, никто к нему уже не придерется. Такой вариант Дзохос уже прорабатывал: мало ли на планете Земля стариков с амнезией? Все можно устроить, да только нужен ли он сыну и его семье…

Узнав о гибели Са-хан, маг соблюдал осторожность, и не искал встреч с новым Старшиной Мастеров кисти. Нужны будут магические услуги — обратится сам, а проявлять заинтересованность было опасно, да и незачем. Все взаимодействия с Путешественниками Дзохос давным-давно ограничил редкими встречами с Са-хан, но одно обстоятельство его все же смущало: глава Гильдии художников очень неохотно и со скрытым недовольством упоминала о человеке, который отыскал на улицах Галлы и привел к ней рыжеволосого мальчика…

— Осэй, — говорила она, — слишком много возомнил о себе. Он опасен, я чувствую.

— Так избавься от него! — отвечал Дзохос. — Думаю, возможности есть?

— Не знаю. — женщина передернула плечами, как будто ежась от холодного зимнего ветра, пришедшего с заснеженных вершин гор. — У меня ощущение, Осэй обзавелся высокими покровителями. Зачем-то он справлялся о близких родственниках у детей, находящихся в подмастерьях. Про Лейксена спрашивал тоже.