– Спасибо! Какой чудесный!

На дне корзинки спал, свернувшись клубочком, пушистый белый щенок. Или не щенок. Шерстка малыша подозрительно сверкала, словно тончайшие ледяные иголки, а из ноздрей вырывались снежные облачка, тут же осыпавшиеся инеем. И не погладишь.

Почувствовав всеобщий интерес, щенок поднял голову, открыл агатовые глаза и зевнул, показав алую пасть, усыпанную острейшими клыками. На голове взвился полупрозрачный гребень, а из-под брюшка выпростался длинный хвост, покрытый колкими чешуйками. Хвост нервно дернулся, и Летта едва успела отдернуть руки, иначе осталась бы без пальцев.

– Кто это? – спросила она у маленькой принцессы, с любопытством за ней наблюдавшей.

– Ты никогда не видела эйхо? – удивилась девочка. – Она сирота. Мы дали ей имя Зигги, когда ее нашли на псарне. Она так забавно пыхтела «зиг-зиг», когда хотела кушать. Но ты можешь стать ее мамочкой и дать ей другое имя.

О том, что не все в подарке очевидно, Летте подсказали сдавленные смешки придворных и хмурая складка на императорском лбу.

– И чем мне ее кормить? – спросила осчастливленная подарком девушка.

– Маленькие эйхо питаются магией, – пояснила дарительница.

– Но я не маг.

– Жаль, – Осияна пожала плечами. – Тогда она умрет. Рада была познакомиться с вами, леди… – девочка запнулась, словно пыталась вспомнить имя собеседницы, – … леди будущая мачеха. Но мне пора на занятия.

И, отвернувшись, девчонка направилась к выходу, но ее остановил окрик императора.

– Постой-ка, Осияна, – в его голосе клокотал приглушенный гнев.

– Да, папенька. – Черные очи невинно потупились.

– Ты ведь не сама додумалась до такого подарка?

– Сама! – выкрикнула принцесса, ало сверкнув угольками глаз. Но взгляд ее на миг метнулся к даме, в которой Летта узнала красавицу, дразнившую ее за ужином лососевой полоской.

– Что ж, ступай. Я с тобой потом поговорю, – дозволил император. И приказал ближайшему слуге: – Заберите щенка у ее высочества и отнесите на псарню.

Летта вцепилась в корзинку.

– Нет-нет! Как можно, ваша многоликость! Это же подарок! Принцесса Осияна от всего сердца преподнесла этот дар, я не могу обидеть ее отказом.

От всего озлобленного сердца, было бы точнее.

– Вам нечем кормить это существо, леди. Они почти не едят человеческую пищу.

– Разве во дворце нет магов? – изумилась Летта. – Неужели не найдется ни одного доброго сердца, способного поделиться искрой магии? Много ли надо такой крошке?

Она опустила взгляд и умилилась: оказалось, Зигги смотрит на нее, виляет хвостом и улыбается, вывалив язык из пасти. Совсем как настоящий щенок.

– Вы всерьез хотите ее удочерить? – прошипел император.

– Что значит удочерить? Никто не удочеряет и не усыновляет домашних животных.

По залу прошел гул, и Летта поймала множество враждебных взглядов.

– Эйхо не животные! – выкрикнул кто-то.

– Тихо! – Алэр полыхнул холодом. – Людям простительно не знать о наших бедах. Леди Виолетта, эйхо – это дети ласхов, родившиеся неразумными и неспособными принимать человеческий облик. Но это наши дети. Их растят не как животных, а как младших и больных братьев и сестер.

– Поэтому вы приказали выкинуть ее на псарню?

– Лишь потому, что там тепло, а маленькие эйхо нуждаются в тепле, как обычные дети. Моя дочь неудачно и жестоко подшутила над вами, решив навязать вам сироту под видом подарка. Вы не справитесь ни с кормлением, ни с воспитанием такого ребенка.

Яррен, безмолвно стоявший за спинкой кресла принцессы, тихо процедил:

– Ничего, справимся. Берите, принцесса, раз уж вам подарили эйхо из рук члена императорской семьи. В вашей свите достаточно магов.

Летта, обрадованная поддержкой, еще крепче вцепилась в корзинку. Девушка и сама не понимала, зачем ей нужна еще и эта проблема, но утереть нос сопливой девчонке и ее папаше хотелось. И глазки у эйхо такие умильные!

– Я попробую, ваша многоликость, – заявила она. – Если не справлюсь, вы всегда можете забрать у меня подарок и вернуть дарительнице.

Кто-то за столом аж крякнул от такого поворота. Император скривил губы.

– Что ж, это все равно ненадолго. Я пришлю вам няньку для эйхо. За ними нужен особый уход. И назначу кормильцев. Магия ваших телохранителей не слишком подходит.

– Спасибо! – Летта впервые взглянула на императора с теплой благодарностью. Может, он не совсем безнадежен.

Но Алэр почему-то дернулся от ее взгляда, словно она его ударила, и отвернулся.

– Может ли моя фрейлина отнести корзинку с эйхо в мои покои, чтобы детеныш не мешал трапезе? – спросила Летта.

– Может.

Принцесса тут же позвала:

– Марцела!

Император сощурился: так вот что она задумала – удалить из трапезной девку, чуть не ставшую его наложницей! Назначить ее нянькой над сукой. Алэр, остановив жестом уже поднявшуюся фрейлину, резко и зло повернулся к Летте.

– Жаль, что вы так и не вняли предупреждению, принцесса, – процедил он. – Вы опять продемонстрировали упрямство и непослушание. Я напомню, по договору, пока не состоится брачная церемония, вы находитесь в моем дворце для обучения роли моей супруги и будущей императрицы. А непослушных учениц наказывают. Очень жаль, потому что я не хотел подвергать вас сегодня прилюдному… ритуалу. Леди Марцела, оставайтесь на месте.

– Вы не можете распоряжаться моими фрейлинами, – тихо, но гневно возразила Летта.

– Чушь. Я хозяин всем, кто находится в моем доме, – ощерился Алэр, и его прекрасное лицо превратилось в безобразную маску. Говорил он тихо, но Летте казалось, что его слова разносятся по всему залу. – Вы заигрались в игрушки, принцесса. Пора взрослеть. Пора решать, кто сегодня ляжет в мою постель – вы сами или Марцела.

Он щелкнул пальцами, рассыпав крохотные сияния, роем сорвавшиеся с руки. А через несколько секунд слуга поставил на стол особое хрустальное блюдо в форме сердца.

– Подойдите к вашей госпоже, леди Марцела, – улыбнулся Алэр очарованной фрейлине.

«Ненавижу розовую рыбу», – мрачно подумала Летта, осознав, какое унижение ее ждет.

Император, взяв тонкую полоску лосося, обмакнул ее в соус и поднес к губам Летты. Она замерла, словно окаменела, и плотно сжала губы.

Ей было страшно поднять глаза и увидеть устремленные на нее, предвкушающие развлечение взгляды северной знати. Но еще страшнее – увидеть презрение и брезгливость в Его глазах. Принц Игинир тоже видел все это…

Алые капли соуса капали на ее грудь, пачкали платье. А Летте мерещилась кровь, словно ей поднесли ее же собственное, вырванное из груди сердце.