Теперь Крису стало понятно странноватое поведение бритоголового.

– И что, уже не сидит? – спросил он.

– Не сидит, – подтвердил Портос, поворачиваясь к нему. – Лежит и, думаю, встанет не скоро. Он и до паралика дотянуться не успел, как я его вот этим в лоб! – Он покрутил здоровенным кулаком.

Вид у веронцев стал совсем подавленным. Бритоголовый морщился и глаз не открывал, но Габлер заметил, что тот следит за обстановкой сквозь неплотно сомкнутые веки.

– Молодчина! – Арамис похлопал друга по плечу. – Давай эту хренотень, будем разбираться.

– Что?! – возмутился Портос так, словно ему предложили разбавить водку компотом. – Это мы будем разбираться? Да они должны нам сейчас все выложить без запинки, а то я их всех поубиваю! Поняли? – гаркнул он, нависая над веронцами, как хайв над космодромом. – А ну, рассказывайте, как пользоваться!

– Да погоди ты! – Арамис ловко выхватил у него черный прибор и, вручив парализатор Габлеру, сел и начал вертеть «зеркальце» в руках. – Та-ак… Где тут у нас открывается? Ага! – Он нажал пальцем, и крышка откинулась. – Вот тут у нас энтер… А вот тут картинка… Свет мой, зеркальце, скажи, обстановку доложи… Что мы маем? А маем мы схему… Это, я так понимаю, наш отель… Вот мы сейчас увеличим… Во-от. Наша комната… А это ты. – Беловодец поднял голову и посмотрел на Криса. – Этакая тучка-летучка… Полюбуйся.

Он повернул прибор экраном к сослуживцам, и Габлер увидел «тучку-летучку» – сероватое, расплывчатое, почему-то изогнутое пятно на однотонном, бледно-зеленом, как куртка Портоса, фоне.

– Я свою фигуру несколько иной представлял, – криво усмехнулся он.

Этот «портрет» Криса совершенно не радовал. Неприятно было чувствовать себя под наблюдением, а если это наблюдение будет продолжаться неизвестно как долго…

– Зеркальце-то кривоватое, как то ха-ха-шоу, – подтолкнул его под локоть утихомирившийся Портос. – Ты на самом деле чуть получше выглядишь…

Гинеец опустил крышку прибора. Бритоголовый уже открыл глаза, и видно было, что пинки Портоса ни самочувствия его, ни настроения отнюдь не улучшили.

– Ну что, сограждане вы наши славные? – тихим голосом обратился к веронцам Арамис. – Думаю, вы в курсе, что за такую подлянку делают.

– Спускают в канализацию, – пробурчал Портос.

Арамис кивнул:

– И это еще не самое худшее. Выбор у вас невелик. Или вы быстренько говорите, как долго держится этот след, – он постучал пальцем по крышке прибора, – или мы начнем очень серьезно думать, как вас самым болезненным образом сделать калеками. А до регенерации еще надо дожить. Так что будут вам сплошные мраки, мистеры. Ответ типа «след на веки вечные» не принимается.

– Думать я не буду, – возразил Портос. – Сразу начну делать калеками.

Арамис развел руками:

– Вот видите? – Он с прищуром уставился на бритоголового: – Итак, вопрос: сколько держится след?

Портос вновь навис над веронцем. Тот, видимо, до конца осознав, чем все это может для него завершиться, поморщился и неохотно процедил:

– Дня два-три…

Крис уже во второй раз за этот день почувствовал, что за спиной у него выросли крылья, и чуть не взлетел к потолку. Портос удовлетворенно крякнул, а Арамис с довольным видом откинулся на спинку стула и, расплывшись в улыбке, изрек:

– Ну вот, все пляшут и поют! Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в длительную овацию. Слышны крики: «Ура!» – Впрочем, он тут же деловито встал и окинул взглядом лежащие на полу унидески, парализаторы и прочие вещи веронцев. – Так… С этим пусть полиция разбирается или твинсы. – Он повернулся к грустным сепаратистам: – А зеркальце ваше мы конфискуем, чтобы нам спокойней на свете жилось. Как говорит наш вигион, было, значица, ваше, станет наше. Только он имеет в виду всякие тайком пронесенные горячительные напитки… Отдельными несознательными личностями.

– А-а, вот вы кто… – презрительно протянул бритоголовый. – Птички звездные… бесхвостые… И сами в клетке, и клеточку охраняете.

– Ну, блип, достал! – проревел Портос и шевельнул пальцем, снимая парализатор с предохранителя. – Получайте по полной!

Он полоснул невидимым лучом по веронцам, и те застыли, словно вмороженные в лед.

– И куда ты спешишь? – с досадой произнес Арамис.

– А что нам с ними, садиться и чаи гонять? – вскинулся Портос. – Надоели они мне. Грубят, обзываются… Невоспитанные какие-то.

– С выдержкой у тебя, мистер файтер, не очень, – заметил гинеец.

А Габлер озабоченно спросил:

– Не перестарался? Сколько ты им всадил?

– Не переживай, восьмерочку.

– Ну, восьмерочка не десяточка, – сказал Арамис, глядя на неподвижных веронцев. – Однако часов на шесть, не меньше. Давайте, парни, валим отсюда. Поищем другое гнездышко для птичек звездных, бесхвостых.

– Смотри, могу и тебя вырубить, – пригрозил Портос.

– А ты что, хвостатый? – с иронией спросил беловодец. – Только хвост спереди растет?

– Тьфу на тебя!

Портос, расшвыривая ногами вещи веронцев, направился к дивану, где лежала его куртка.

А Крис повторил про себя последние слова бритоголового:

«И сами в клетке, и клеточку охраняете».

Тот считал Империю клеткой. Но неужели каждой планетной системе лучше бы жилось в одиночку? Были ведь уже, были в истории случаи. Кричали когда-то: «Мы богатые, мы головастые! Да у нас столько угля, столько стали, столько хлеба… Отделимся, и будет у нас вообще райская жизнь!»

Отделились. И где они теперь? Наелись до отвала?

И все-таки Крис признался самому себе, что, может быть, Империя – и не стопроцентное благо.

Мысль эта была для него самого неожиданной, и он поспешно прогнал ее.

Сообщать администрации отеля о том, что они сюда больше не вернутся, файтеры не стали – это было бы им не на руку. Но когда они уже почти дошли до выхода на улицу, сзади их окликнули:

– Мистеры, подождите, пожалуйста!

Все трое тут же обернулись, приготовившись к очередной неожиданности – например, к еще одной группе охотников за Копьем Судьбы. Но это оказался отельмен – невысокий плотный парень в черно-бело-лазурной униформе, усеянной витиеватыми буквами «ПМ». Он приближался к ним прыгающей птичьей походкой, и в такт шагам мотались его вислые, чуть ли не до груди, усищи и одинокая длинная прядь на гладкой, будто мрамор, голове. Казалось, голову не только побрили, но и щедро намазали каким-то блестящим лаком. Такой головой впору было бы сбивать кегли. Внешностью своей отельмен явно отличался от большинства жителей столицы.

Габлер подумал, что парень начнет предлагать им совершенно особые услуги, получить которые невозможно нигде, кроме отеля «Поющая Майя», – может быть, у них тут сейчас сама Ольга будет вживую давать концерт, – но отельмен не оправдал его ожиданий.