отходил от него. Он хватает руку Тоби, подносит к своей щеке.

Ш-ш-ш, ш-ш-ш.

Волны лениво плещут вдоль берега. Сердце Тоби бьется ради него.

Ш-ш-ш, ш-ш-ш.

Он тянется за кольцом, лежащим в кармане.

Ночь тянется бесконечно. Потом внутрь проникает яркий луч света, и, когда Джаспер просыпается, он находится в Крыму. Он в палатке Дэша; Стелла раскинулась рядом с ним, а Тоби сидит в углу. Он щелкает перочинным ножом, стараясь попасть в ритм с посвистом пролетающей картечи. В воздухе витает страх, смешанный с осознанием того, что завтра они продолжат штурм Севастополя и могут не пережить этого. Так или иначе, много людей умрет. Новизна ощущений, проживаемых с каждым мгновением, делает их смех пронзительным. Они шарят в сундучке с золотыми цепочками и часами. Стелла прижимает к горлу русское распятие.

– Как думаешь, это умиротворит твоего отца? Он поверит, что я ангел?

Дэш смеется и целует ее. Джаспер отворачивается.

– Ты мог бы избавить меня от этого зрелища…

– В наш последний вечер на этой земле? – Дэш привлекает Стеллу к себе, и она тихо ахает от притворного ужаса.

– Думаю, каменщикам придется немного подождать с твоим надгробием, – говорит Джаспер и смеется, склонившись над кружкой портера.

– Ты этого не знаешь, – неожиданно серьезным тоном отвечает Дэш.

– Пф! – фыркает Джаспер. Он делает глоток и думает о том, как их полк получил название Verloren hoop. «Покинутая надежда». Он выдавливает улыбку и поворачивается к Стелле: – Умоляю тебя, вытащи его из этой меланхолии. Если он и дальше будет продолжать в том же духе, я буду молиться за снайпера, который прикончит меня.

– Просто у меня есть тяжкое ощущение. – Дэш стучит себя в грудь. – Вот здесь. Как будто я не могу нормально дышать.

Стелла отводит его руки и целует костяшки его пальцев.

– Хватит, – говорит Джаспер. – Я больше не потерплю этой жуткой болтовни.

– Ты будешь скучать по мне? – настаивает Дэш.

– Ужасно, – с натянутой беззаботностью отвечает она, но Джаспер видит, как она отворачивается от Дэша и утирает глаза рукавом, когда думает, что никто не смотрит на нее. Она встает, берет мундир Дэша и начинает драить золоченые пуговицы соленым лимоном, отчищать с ткани старые пятна. Раньше Джаспер не видел, чтобы она занималась какими-либо домашними делами; она оставляет любую стирку и уборку своей поденщице из обоза. Теперь же она берет намасленную тряпицу и начинает круговыми движениями втирать масло в сброшенные сапоги Дэша. Тот наблюдает за ней, положив руку ей на лодыжку. В этот момент Джаспер чувствует, что он вторгается в чужую жизнь, как если бы он подсматривал за Стеллой, моющей ноги в тазу.

Снаружи собираются лошади и звучат приказы. Скрип торопливых ног, обутых в сапоги. Кто-то плачет, издавая мяукающие звуки, которые вызывают у Джаспера мгновенную боль между ребрами. Армия готовится к атаке, как кошка к прыжку. Стелла обсасывает кончик нити, вставляет в игольное ушко и начинает штопать дырку в штанах Дэша.

Джаспер впервые готов поверить, что Дэш любит ее, что он женится на ней и бровью не поведет, если отец лишит его наследства. Ему хочется сказать что-то воодушевляющее, чтобы рассеять эту внезапную суровость и ранее невиданную близость между Стеллой и Дэшем. Но вид Тоби, прикорнувшего в углу, возвращает его к привычному раздражению, постепенно переходящему в ярость. Его брат лежит, подтянув колени к подбородку. Он выглядит так патетично, что Джаспер сдерживает смех.

– Пожалуй, я устал, – говорит он и встает, так как понимает, что Стелла и Дэш не хотят видеть его здесь. Тоби тащится за ним в его палатку. Джасперу хочется уязвить его, подчеркнуть различия между ними и вызвать на откровенность. Узнать, почему Тоби не заботится о нем так же, как Стелла о Дэше.

– Почему ты ничего не говоришь? – спрашивает Джаспер, поворачиваясь к нему. – Почему ты всегда забиваешься в угол, как проклятый идиот?

Тоби шаркает ногой.

– Это ты привел меня сюда, – жалобно говорит он. – А теперь ты хочешь, чтобы меня здесь не было.

– Почему ты так смотришь на него?

– На кого?

– На Дэша. Словно он какой-то злодей!

Тоби выпячивает нижнюю губу и ныряет в палатку следом за ним.

– Ну? Или ты, как всегда, будешь отмалчиваться…

– Он думает, что заслуживает всего, что ему дают, – сдавленно отвечает Тоби. – Что он может брать все, что только захочет.

Джаспер изумленно смотрит на брата. Трудно понять, как кто-то может настолько заблуждаться насчет его друга. Как Тоби не может видеть его щедрости, его неподкупности?

– Брать? Он нашел для тебя эту должность, Тоби. Он выцарапал ее для тебя. Думаю, ты мог бы проявить хоть какую-то благодарность…

На щеках Тоби проступают алые пятна.

– Благодарность? Ты просто ослеплен его деньгами и связями. Ты не понимаешь, кто он такой на самом деле.

– Ты не прав. – Джаспер одергивает рубашку. – Ты прискорбно неправ.

Они ложатся на матрасы спиной друг к другу. Джаспер не может заснуть, слушая надсадное дыхание Тоби, чей нос заложен слизью. Verloren hoop, думает он. Через какое-то время его брат подает голос, жалобный и надтреснутый.

– У нас же будет цирковое шоу, правда? – шепчет Тоби. – Все остается как было?

Джаспер не отвечает. Он может найти резкие и презрительные слова, но сейчас он просто устал от всего. Ему хочется быть рядом с Дэшем, галопировать по склону холма с поскрипывающим седлом, чтобы топот копыт совпадал с биением его сердца. Он хочет победы в войне, хочет сокрушить русских, растоптать их под копытами. Он хочет, чтобы потом его считали участником судьбоносных событий.

Он быстро одевается на утреннем холоде, с силой проталкивая пальцами нечищеные пуговицы мундира. Стелла и Дэш уже встали, кастрюлька с водой стоит на огне, они прижимаются друг к другу. Еще не рассвело, и крепостные бастионы Севастополя кажутся призрачно-серыми в неверном свете.

– Как думаешь, одолеем? – спрашивает Дэш.

Джаспер постукивает по виску.

– Легко! – восклицает он, и Дэш смеется над его похвальбой. – Не стоило допивать ту последнюю бутылку. У меня голова раскалывается.

Стелла извиняется и уходит в заднюю часть палатки. Они слышат, как она мочится в тазик.

Джаспер отпивает глоток джина.

– Думаю, Севастополь наш. Правда.

Дэш молча разбирает винтовку и окунает в ружейное масло кусок ветоши.

– Если со мной что-то случится, ты позаботишься о ней, ладно?

– Что? – Джаспер настолько удивлен, что проливает спиртное из фляжки и ругается сквозь зубы.

– Если что-то…

– Я слышал, – перебивает Джаспер с нервным смешком. – Если с тобой что-то случится! Ей-богу, не понимаю, почему ты так куксишься. Хочешь, я найму пару немых шлюх, чтобы они корчили рожи в твоей палатке?

Дэш проводит тряпицей по стволу винтовки.

– Знаю, легче всего посмеиваться над всем вокруг.

– Ты должен признать, что Стелла меньше всего хочет, чтобы за ней присматривали.

– Она мягче, чем тебе кажется.

– Ха! Русские бы сдались через час, если бы она командовала в наших войсках. Это все вчерашняя выпивка.

– Вчерашняя выпивка?

– Она давит тебе на грудь.

Дэш поднимается на ноги. Джаспер сжимает его плечо, и они идут навстречу рассвету, навстречу запаху гнили над пологими зелеными холмами. Стелла идет за ними и одергивает китель Дэша.

– Дэш думает, что сегодня ему предстоит умереть, – говорит Джаспер.