– Ты не понимаешь, – говорит Тоби. Он подцепляет комок грязи носком ботинка, и ей кажется, что он вот-вот заплачет.

Перл нездоровится, и они рано укладывают ее в постель, обложив одеялами. Днем они со Стеллой поймали мышь, и она настояла на том, чтобы клетку поставили на пол. Нелл беспокоят паническое царапанье, быстрый топот лапок из угла в угол.

– Расскажешь мне сказку? – просит девочка.

– О чем?

– Обо мне. Откуда я взялась.

Нелл колеблется.

– Я не могу рассказать такую сказку. Это твоя история.

По лицу девочки пробегает тень страха. Нелл понимает, что она хочет получить новую историю, стереть все, что произошло с ней раньше.

– Ты родилась из скорлупы грецкого ореха, – начинает Тоби. – В стране, где люди не едят ничего, кроме…

– Ничего, кроме сливок, – подхватывает Перл. – И там везде были маленькие мышата, сотни мышат. Мыши, мыши и мыши.

– Да, – говорит Тоби.

– Такие, как Бенедикт, – говорит она. – Так его зовут. Стелла сказала мне.

– Прекрасно, – говорит он.

Она слушает историю Тоби, она наизусть знает ее. Белый домик с голубой дверью. Куры, клюющие зерно на дворе. Ее грудь сжимается от судорожного томления, внезапного желания обладать им. Его тепло. Ей хочется каждый день изучать его тело, как карту неведомой страны, целый континент для ее пальцев.

– Она уснула, – шепчет Тоби.

Разговоры о сказках возбуждают ее жажду к чтению. Она лежит рядом с Тоби и хочет превратить это в нечто большее, но помнит о ребенке и довольствуется объятием. Они перелистывают страницы «Волшебных сказок». Перл тихо сопит, ее мышь спит в клетке. Ее девочка в безопасности. Они все в безопасности. Она внушает себе, что скоро они выйдут на арену и найдут способ выпутаться из трудностей. Когда она кладет голову Тоби на плечо, то лишь мимолетно вспоминает железную хватку Джаспера на своих запястьях. Он переворачивает страницу «Русалочки», и появляется гравюра с надписью внизу:

«Я знаю, чего ты хочешь, – сказала морская колдунья. – Это очень глупо с твоей стороны, но ты получишь свое и испытаешь много горя, маленькая принцесса».

Нелл кладет голову ему на грудь.

– Кого ты выберешь? – спрашивает она.

– Что?

– Меня или Джаспера?

Он смотрит в потолок, потом что-то шепчет – так тихо, что она не слышит его.

– Что ты сказал?

Он сжимает ее руку. В его взгляде читается внутренняя борьба.

– Я сказал: ты готова уйти? Прямо сейчас? Только мы втроем?

Она представляет, как собирает заплечный мешок и выходит за ворота вместе с Перл, цепляющейся за ее шею. Дом среди деревьев, годы тихо улетают в никуда, совсем как раньше. Больше нет Стеллы и Пегги. Брат хотел такой жизни для нее, хотел видеть отверженной, пусть и по-своему. Хотел, чтобы ее тело было скрыто, как запретная тайна.

– Я не могу, – отвечает она. – Мне нужен этот цирк, мне нужны выступления.

Тоби сильнее сжимает ее руку.

– Но однажды у нас будет этот дом, правда?

Они сдвигают головы, соприкасаясь носами.

– Возможно, – говорит она.

Когда он начинает засыпать, Нелл смотрит на свои отметины. Каждая из них рассказывает собственную историю, но это Джаспер выдумал сказку о ней и окружил ее ореолом фантазий. Она снимает с себя руку Тоби и садится на пол, подтянув к груди босые ноги. Мышь Перл съеживается в углу клетки, пытаясь стать незаметной. Нелл открывает дверцу. Она помнит тот день на берегу моря, когда швырнула кальмара обратно в воду, и свое облегчение, когда он уплыл. Мышь двигается вперед, подергивая носом, но потом отбегает в дальний угол.

Иди же, думает она и немного встряхивает клетку. Но мышь остается неподвижной – то ли от страха, то ли по собственному выбору.

Джаспер

Мир колеблется, то становясь резким, то выходя из фокуса. Иногда Джаспер может видеть ясно: блестящий стакан на столе, руки его брата, споласкивающего губку. Потом все затуманивается и он снова оказывается на улицах Севастополя. Однажды он открывает глаза – и рядом сидит Стелла.

– Стелла, – шепчет он и моргает. – Прости меня.

– За что мне нужно тебя простить? – холодно спрашивает она.

Слеза катится по его щеке и затекает в ухо.

– Мне сказали, что ты умираешь, – говорит она. – Сказали, что ты не выживешь.

Он удивлен тем, как мало это известие задевает его. Ему почти все равно.

– Ты рада? – спрашивает он.

Она покусывает губу.

– Я хочу знать, что случилось с Дэшем.

– Не знаю.

– Нет, знаешь. У тебя его кольцо!

– Это не так-то просто.

– Расскажи, что случилось, – снова говорит она.

И он пытается, то и дело спотыкаясь, потому что слова изворотливы и уплывают от него, прежде чем он успевает ухватиться за них. Он рассказывает о клетке с канарейкой и о том, как вытер кровь со своего штыка. Усиливающийся запах гниения, тучи жужжащих мух. Медленный подъем через городские укрепления вместе с Дэшем, потому что его друг хотел поприветствовать Стеллу ружейным салютом на вершине отдаленного холма. Он старается говорить четко, но, наверное, бормочет какую-то чушь, потому что она спрашивает:

– Ты… ты что-то сделал с ним? Ты ударил его?

Джаспер качает головой.

– Я? – Он почти не слышит собственный голос. – Как ты могла подумать? – Он пытается взять ее за руку, но она увертывается. – Ты должна мне поверить. Он был моим другом. Я бы никогда…

Она вонзает ногти в свою руку, не обращая внимания на боль, и оставляет безобразные красные отметины на коже.

– Если ты мне не расскажешь, что я должна думать? Расскажи мне, Джаспер! Расскажи все!

Джаспер испытывает тянущее ощущение в голове, как будто какое-то насекомое гложет его мозг. Он открывает рот, но вместо слов образуются пузыри. Он хочет рассказать ей все, поделиться правдой, но это не его история.

Мы братья, связанные друг с другом.

Он рассказывает ей все, что может сказать. Что Дэш балансировал на краю крепостной стены, оступился и упал вперед. Это произошло так быстро, что он не успел удержать друга. Джаспер услышал звук удара об землю еще до того, как понял, что произошло. Но он не сказал ей, что Тоби тоже был там и что все вокруг было исполнено странной и зловещей красоты: косые лучи заходившего солнца, сиявшие на сломанных винтовках, патронных сумках и эполетах мертвых солдат. Что целую минуту они с братом не двигались с места и молчали.

Он часто и хрипло дышит. Стелла тихо плачет и кусает нижнюю губу.

– Я думала… – Она переводит дух. – Когда я увидела кольцо, а ты мне ничего не сказал, то я подумала, что, наверное…

– Нет, – говорит Джаспер. Он испытывает облегчение, потому что теперь может не лгать. – Как я мог? Он был моим самым лучшим другом.

Он рассказывает ей, как спустился через пролом в стене и нашел Дэша, неподвижного и скорченного, как потом его окружили множество других людей. Он слышал громыхание вьючных носилок, мулы тащили раненых и умирающих в полевой госпиталь… но Дэш умер, и что он мог поделать? Он не мог принести мертвеца обратно в лагерь. Он оттащил Дэша к глубокой выбоине