О нет! На такую многоходовую интригу у меня не хватило бы изобретательности, - рассмеялся Тибо.

- При этом вы умело тянете время?

- Я заказал дорогое украшение к свадьбе, но попросил ювелира не торопиться. Пьеру же объяснил, что хочу явиться к невесте с достойным ее красоты драгоценным подарком.

- Тогда зачем вам вообще нужна эта скандальная женитьба?

- Я действительно влюбился. Когда вы увидите Иоланду - прелестнейшее создание, - сами все поймете. Мое чувство подобно вспышке молнии, неистовой майской грозе. Мы с Иоландой столкнулись случайно в городе, еще до того, как мне ее представили. Потому я и решил - это знак судьбы, а с судьбой не спорят.

- Но после грозы ничего не остается. Лужи высыхают, запах свежести исчезает, при этом земля зачастую не успевает должным образом напитаться водой.

- Вы правы! Правы, как всегда. Одно дело под воздействием мгновенной влюбленности слагать стихи и сочинять нежные мелодии. А другое - жениться. Я трувер, а поэтов всегда считали чуточку сумасшедшими. Но я не полный кретин, чтобы не понимать, под какой удар ставлю Бланку. Она моя любовь, вечная, непоколебимая.

Все остальное так, быстротечная летняя гроза. Пошумела, погремела, и Солнце-Бланка вновь засияло на небосклоне моей жизни.

- Почему же вы не отказали герцогу?

- Согласитесь, столь мощный союз Бретани с Шампанью заставит страдать нервной бессонницей не только Луи, но и Генриха Английского, а также герцога Лотарингского, графов Бара и Люксембурга - моих соседей с востока. Да и папу в Латеране.

- Вы настолько тщеславны?

- Не больше остальных, - сдержанно улыбнулся Тибо. - Но вернемся к тому, почему я не отказал Моклерку. Честно говоря, не знаю. Он так ловко оплел меня своими сетями, что я шел за его волей, словно телок на привязи.

- Так и было!

- Поясните. - Граф надменно вздернул голову.

Одно дело обличать самого себя, другое - слушать оскорбления от других. Сабина прикусила язык и постаралась как можно обворожительнее улыбнуться:

- Простите, мессир, но я ваша совесть, а на совесть не обижаются. В Мелене меня догнало еще одно письмо от Бланки. Ее многочисленные лазутчики, вы знаете, работают повсеместно и очень быстро. Вы правильно почувствовали: вас именно оплели коварной сетью. Моклерк специально приехал сюда, чтобы женить вас на своей дочери, а «случайные» встречи были успешно подстроены ловкой Матильдой. Вас разыграли так же, как вы по нотам разыгрываете свои великолепные канцоны.

- Подстроены? - по-детски обиженно переспросил граф.

Тибо надолго замолчал, и Сабина заерзала на лавке. Она уже пожалела, что так быстро рассказала ему обо всем. Надо было, прощупывая ситуацию, осторожно подбирать нужные слова…

Тут граф разразился оглушительным смехом. Отсмеявшись, он пояснил:

- Последнее сомнение подавлено! Я немного фаталист, потому и решил пойти наперекор здравому рассудку, раз судьба уготовила мне юную Иоланду. Но если старухи Парки[71] здесь ни при чем, то… возвращаемся в Провен!

- Совсем забыла, вам письмо от Бланки.

- Забыли? - Губы Тибо скривились в саркастической усмешке. - Как же, так я вам и поверил. Просто для начала вы хотели убедиться в моей рассудительности.

Он развернул свиток. Глаза графа побежали по строкам, написанным дорогим ему почерком, и его лицо вмиг изменилось. Легкомысленная бесшабашность исчезла, уступив место глубокому нежному чувству. Сабина сразу испытала облегчение и радость за королеву. Просто в графе действительно непонятным образом уживаются несколько разных натур и каждый раз необходимо выдергивать на поверхность «нужного Тибо».

Закончив читать, он надолго задумался, лишь подносил время от времени к губам стакан с вином. В желудке у Сабины заурчало от голода, и она решилась прервать молчание:

- Если вы расторгнете помолвку, Моклерк станет вашим кровным врагом.

- Понимаю. Бланка тоже пишет об этом и обещает поддержку в виде королевской армии.

- Тогда решено? Я могу ехать к королеве с радостной новостью?

- На этот раз вы поедете со мной в Провен под надежной охраной! - сказал Тибо и, увидев протестующий жест виконтессы, решительно продолжил: - Не возражайте! Я хорошо помню Корбейль, когда вас чуть не растерзали вилланы. На сегодня мне достаточно Пьера. Не хватало нажить еще одного врага в лице вашего мужа.

- Но супруг ждет меня в Мелене. Он очень волнуется.

- Поволнуется чуть подольше. Пошлю к нему гонца, пусть забирает вас из Провена. После этого ваша безопасность станет его заботой. Я же со спокойной душой займусь своими безрадостными делами.

- Уговорили. Тем более что мне не очень понравилось преодолевать многие лье пешком.

- Вот и славно.

Тибо в задумчивости барабанил пальцами по столу. Сабина шепотом напомнила о себе:

- Если вы меня сейчас не покормите, я упаду в голодный обморок прямо под этот стол.

- Простите великодушно! Вас сейчас проводят в гостевую комнату к вашим спутникам, где и подадут хороший ужин. Надеюсь, его уже приготовили. Мадам, последняя просьба. Мне нужна услуга Родриго.

- Но он далеко…

- Перестаньте, он здесь. Я стоял у окна, когда вас ввели во двор, и узнал его, несмотря на маскарад. - Тибо так увлекся какой-то мыслью, что позабыл о галантности. - Вашего человека не видели ни Пьер, ни Матильда?

- По-моему, нет. На посвящении Родриго в рыцари ни герцог, ни графиня не присутствовали. Поэтому если они его и видели, то лишь мельком в нашей с Габриэлем свите. Вряд ли они запомнили чужого слугу.

- Чудесно! - обрадовался Тибо. - Прошу вас, пусть он отвезет записку в монастырь Иоланде. Хочу попросить у нее прощения. Девочка-то ни в чем не виновата.

Сабина растерянно молчала, и Тибо продолжил ее уговаривать:

- Знаю, это опасно. Но Родриго храбр, и ему не в новинку подобные поручения.

- Попросите его сами. В таком деле я не вправе приказывать. Поговорите с ним сейчас?

- Оставим на утро. Я уже чувствую себя изувером, который испытывает ваш организм на прочность.

* * *

Родриго согласился выполнить просьбу графа Шампани. Обрадованный Тибо передал ему небольшое письмо, состоящее из извинений и небольшого стихотворения, воспевающего ангельскую красоту Иоланды и изобличающего его, недостойного быть даже пылью у ее ног. Также граф возвращал девушке ее крохотный, умещающийся в ладони портрет, позабытый ее отцом.

Разговор и сборы происходили в комнате, выделенной виконтессе. В стороне у дальнего окна молча сидели Клеменс и Манон. Родриго прикрепил послание изнутри к своему рваному балахону и подумывал, куда спрятать маленький кинжал.