- Шевалье, возьмите меня с собой, - неожиданно попросила Клеменс.

Все, за исключением Сабины и виконта, по-прежнему считали ее Климентом. Родриго удивился:

- Зачем? Одному проще.

- Вы уверены, что вас, мужчину, пусть даже юродивого, впустят в женскую обитель? А со мной, переодетым в женскую монашескую рясу, у вас будет больше шансов. Мы представимся братом и сестрой. Мое обезображенное лицо вызовет жалость, к тому же уродливые шрамы станут предметом людского любопытства и отвлекут внимание от ваших тайных действий.

- Хорошая идея, Климент, - поддержала Сабина.

После недолгих размышлений Родриго тоже согласился:

- Вы правы, это логично. Пойдем вдвоем.

- Теперь о путях отступления после того, как поручение будет выполнено, - вновь заговорил Тибо. - Лошади будут ждать в полулье от аббатства. Ближе, к сожалению, нельзя - опасно.

- Добежим, - улыбнулся шевалье.

- Ваше сиятельство… - Обернувшись, Клеменс забыла прикрыть лицо капюшоном, и граф - любитель всего прекрасного - невольно поморщился. - Прикажите прикрепить к луке седла мой арбалет. Вдруг герцог Бретонский вышлет за нами погоню.

Тут Сабина вспомнила, что в монастыре также находится Матильда, которая может узнать Клеменс. Виконтесса вывела ее за дверь и высказала свои опасения.

- Не переживайте, госпожа, - улыбнулась бесстрашная арбалетчица, - графиня не видела меня со шрамами, а они, поверьте, сильно изменили мое лицо. К тому же прошло десять лет. Не думаю, что эта дамочка так долго помнит своих бывших слуг.

- Пожалуй, ты права. Но все равно, постарайся избегать ее.

- В этом можете не сомневаться, - горько ухмыльнулась Клеменс.

Хорошо подготовленный план сработал без сбоев. Лазутчиков - неплохих актеров - коротко расспросили и, пожалев, пустили на ночь в обитель. После раннего монастырского ужина Клеменс собрала вокруг себя как можно больше скучающих монахинь и долго рассказывала им выдуманную историю своей жизни. А Родриго, пуская слюни и глупо гогоча над всем вокруг, отправился на разведку. Две служанки Иоланды отпросились погулять в маленьком саду аббатства; Матильду позвал Пьер, поселившийся в отдельном, предназначенном для приезжих мужчин доме. Значит, Иоланда одна. Юродивого, блуждавшего в лабиринтах монастыря, никто не трогал, и он беспрепятственно проник в ее богато обставленную гостевую келью.

- Не пугайтесь, я не причиню вам вреда, - прошептал Родриго, закрывая дверь на засов.

Девушка и не думала пугаться. В ее глазах было лишь наивное любопытство. Она жила за широкой отцовской спиной и еще не подозревала, что в жизни существуют опасность, подлость, разочарования.

- Я не боюсь. - С доверчивой улыбкой Иоланда уверенно подошла ближе. - Во время ужина я несколько раз перехватила ваш взгляд; в нем нет ни капли безумия.

Она - такая очаровательная, такая юная, так сладко пахнущая - стояла совсем рядом, и Родриго с ужасом осознал, что не может ей ответить: голос его не слушался. Взглянув впервые на ее портрет, он решил, что вышивальщица польстила госпоже. Но теперь понимал Тибо. В такую невинную красоту нельзя не влюбиться! Девушка не спускала с Родриго пристального любопытного взгляда, а он… он проклинал графа! Ну почему именно он, Родриго, должен передать ей унизительные для любой женщины слова - слова отказа? Тянуть паузу далее было не только неприлично, но и опасно: девушка могла испугаться. Родриго, с усилием сглотнув комок в горле, произнес:

-Я к вам с дурной вестью от графа Шампани. Убитый горем, он вынужден разорвать вашу помолвку. Вот письмо.

Иоланда, еще не осознав смысла сказанного, быстро прочитала послание от Тибо.

- Как пощечина, - усмехнулась она и небрежно швырнула свиток на кровать, - кстати, первая в моей жизни.

- Простите, демуазель, я удручен, что явился посланцем огорчений, - с трудом подбирая слова, бубнил Родриго. - Поверьте, граф отказывается от вас исключительно по политическим соображениям, иначе…

- Перестаньте извиняться за другого человека, - прервала его Иоланда.

Родриго показалось или она действительно не слишком расстроена?

- Вы очень отважный человек, раз решились действовать под носом у моего грозного отца. - Иоланда по-детски откровенно разглядывала его. - Мне нравится ваше доброе мужественное лицо, и потому до утра я ничего ему не скажу. Выбирайтесь отсюда немедленно.

- Монастырские ворота уже закрыли, нужно разыскать лестницу.

- Не нужно. В стене за амбаром есть маленькая калитка с навесным замком. Думаю, вы без труда его собьете.

- Спасибо.

Слова Иоланды придали Родриго смелости. Он подошел к ней почти вплотную и жестом попросил дать ему руку для поцелуя. Она покорно протянула ладонь. Они посмотрели друг на друга, обменявшись понятными только их сердцам посланиями.

Портретик девушки Родриго так и не вернул.

Ренн. Октябрь 1231 года

Дворец герцога погрузился в траурное безмолвие, как будто кто-то умер. На глаза Пьеру осмеливались являться только самые отчаянные или те, у кого не было иного выхода. Вспышки яростного безумия периодически сотрясали стены огромного дворца, поэтому слуги предпочитали выполнять работу когда угодно, даже по ночам, лишь бы не раздражать хозяина.

Почти два месяца герцог пил и размышлял, рычал от гнева и снова пил. Он знал, что отомстит Тибо, отомстит жестоко, беспощадно. Никто еще его так не оскорблял!

Даже перемирие, подписанное в начале лета, не унизило его столь безжалостно. Очень хотелось знать, кто надоумил графа отвергнуть с таким трудом устроенную помолвку. За всем стоит Бланка - Пьер не сомневался, - но чьими руками она это сделала? Руками прыткой Сабины? Пьер послал своих людей на разведку, и те доложили: с июля Сабина с супругом безвыездно находятся в своем замке Эспри. Вне замка их никто не видел. Тем более в Париже. У Пьера там была тьма лазутчиков. К сожалению, ему никак не удается завербовать кого-то из окружения Габриэля. Сколько ни пробовал - бесполезно. Все слуги до фанатизма преданны своему виконту.

Ко всему прочему, никто в монастыре не запомнил проходимцев, которые принесли письмо Иоланде. Все дружно твердили о женщине со шрамами, а ее спутника вообще не смогли описать. От сильного испуга дочь тоже не запомнила лица мужчины, изображавшего из себя помешанного.

Бедная девочка - третья несостоявшаяся помолвка.[72] Ее страдающее самолюбие потребовало уединения. Иоланда отпросилась на недельку-другую в аббатство Мон-Сен-Мишель. Правда, вчера гонец привез письмо, в котором она просит разрешения остаться в монастыре до Рождества. Пишет, что монахи отнеслись к ней по-доброму, она почувствовала умиротворение и ощутила потребность провести в молитвах больше времени. Странно, раньше герцог не замечал у дочери религиозного рвения. Но он не женщина, ему не понять, что испытываешь, когда тебя отвергает жених. Ладно, пусть благочестивые мысли успокоят ее оскорбленную душу.