В размышлениях Пьер осушил очередной кубок, подошел к камину и с рыком согнул в бараний рог кочергу, вложив в это усилие всю свою ярость.

Его пешие дозорные, обходившие аббатство по периметру, успели заметить двух лазутчиков, удиравших из монастыря Вал-Секрет, но слишком поздно. Беглецам удалось добраться до заранее условленного места, где их ждали лошади. Пущенная по следу погоня почти настигла их. Неожиданно один из убегавших обернулся в седле и выстрелил из арбалета. На скаку! Трюк был проделан с сарацинской ловкостью. Стрела пробила грудь одному из преследователей и вышибла его из седла. Остальные всадники, потрясенные меткостью арбалетчика, стрелявшего из столь неудобного положения, замедлили ход, чтобы осмотреть поверженного товарища, а когда очнулись, беглецы уже успели затеряться в густом лесу.

Трусы! Пьер приказал всыпать по двадцать плетей каждому, кто участвовал в этой позорной погоне. Да что толку?

Отважные лазутчики бежали в сторону Провена. Значит, это слуги Тибо? Или они просто запутывали следы? Ладно, чего гадать. Рано или поздно он все равно узнает правду и тогда накажет виновных.

Раздался робкий стук в дверь. Герцогу захотелось швырнуть искореженную кочергу в дверь, но он вовремя спохватился. Если в столь поздний час его осмелились потревожить, значит, случилось что-то серьезное. На пороге стоял дворецкий; заикаясь, он доложил о прибытии гонца.

- От кого? - рявкнул Пьер.

- Не признается, ваша светлость. Утверждает, что ему дозволено сказать, от кого он, только вам и с глазу на глаз.

- Ну, если это какой-нибудь пустяк, то хозяин получит голову посланца в холщовом мешке!

Впустив гонца, дворецкий плотно закрыл двери, молниеносно скрылся в соседней комнате и замер в ожидании гневных криков. А ничего не подозревающий гонец, оставляя за собой мокрые следы от облепленных грязью сапог, уже протянул герцогу в поклоне свиток:

- От ее величества Изабель.

Брови Пьера подпрыгнули на середину широкого лба. С чего бы это? Они не виделись два года - и вдруг послание? Он в нетерпении снял шелковую ленточку, скрепленную сургучом.

«Мессир! Наслышана о ваших несчастьях. У меня же появился прекрасный рецепт, который может вас утешить. Это не то, о чем вы сейчас подумали. Дело касается Тибо. Жду вас в канун Дня Всех Святых на постоялом дворе «Золотая подкова» под Ангулемом. Вы там бывали».

Сердце Пьера радостно заколотилось; он задумался. В его ситуации глупо пренебрегать какой бы то ни было помощью. Даже если предложение или новость Изабель окажется чистейшим вздором, он с удовольствием с ней переспит.

Тем самым он отомстит Гуго, предавшему его так некстати полтора года назад. Герцог ухмыльнулся: можно подумать, предательство когда-нибудь бывает кстати!

В «Золотую подкову» Моклерк в сопровождении двух верных, проверенных временем телохранителей прибыл за день до оговоренной даты и снял роскошно обставленную комнату, в центре которой стояла огромная кровать под алым балдахином. Несколько лет назад они провели здесь с Изабель пару великолепных ночей. Пьер улыбнулся воспоминаниям и тут же помрачнел: если бы не вездесущая Бланка, коварно прервавшая их связь… Летом у Гуго и Изабель родился очередной младенец, значит, граф простил жену. Хотя другого исхода и быть не могло: не терять же ему из-за глупого развода богатую сеньорию Ангулем?

На следующий день ближе к закату приехала Изабель. Она явилась во всеоружии. Белоснежное круглое лицо сияло ярким румянцем и обворожительной улыбкой, фигуру стягивало переливчатое дамастовое платье, обильно затканное растительным узором, а в замысловатой прическе, собранной из тугих кос, сверкали драгоценности, стоимость которых равнялась благосостоянию небольшого городка.

После обмена вежливыми фразами герцог и графиня уселись за изысканно сервированный стол. Хозяин трактира, часто принимавший под своим кровом влюбленные парочки, прекрасно знал свое дело.

- Немного перекусим, поговорим о деле, а потом все остальное, - приятно улыбнулся Пьер и отсалютовал кубком.

- У вас молоденькая жена, о каком «остальном» может идти речь? - прыснула Изабель, словно невинная девушка, но осознав, что переигрывает, продолжила обычным голосом: - Кстати, кто у вас родился?

- Сын. Хоть один человек в этом году меня не подвел.

- Как ваша супруга, уже оправилась после родов?

- Нет, ей далеко до вашей выносливости. Лекарь говорит, что она может и вовсе не оклематься.

Герцог говорил о нездоровье Николь будничным тоном, словно речь шла о племенной кобыле.

Он как-то некстати это осознал и сосредоточился на еде. Пьер и Изабель ненадолго замолчали, отдавая должное нежнейшей оленине в вишневом соусе. Наконец последний прожеванный кусок был запит глотком вина и герцог перешел к главному:

- Итак, вы говорили о некоем рецепте?

- Да, он здесь.

Из маленького дорожного сундучка, стоящего у ее ног, Изабель вытащила свиток и положила его на край стола. Пьер потянулся к нему, но графиня быстро накрыла пергамен ладонью:

- Для начала предыстория. Не помню, говорила я вам или нет, но я переписываюсь со многими влиятельными домами христианского мира. Как вы понимаете, детей у меня много и всем надо подыскать приличные партии. Среди прочих я переписываюсь с Алисой Шампанской.[73]

- Вдовой кипрского короля Гуго?

- Вы знаете другую Алису Шампанскую? - не к месту съехидничала Изабель, но под немигающим взглядом визави тут же перешла на серьезный тон: - Да, со вдовой кипрского короля Гуго, кузена моего мужа Гуго! Можно сказать, мы близкие родственники. Так вот, на правах родственницы с год назад я напомнила ей о наследственных правах на графство Шампань и Блуа. Только в варварском роде Капетингов женщина не имеет права наследовать власть, у остальных наследование не зависит от пола.

Изабель, не сдержавшись, снова поддела собеседника, но Пьер, принадлежавший к боковой ветви этого варварского рода, не поддался на провокацию и промолчал. Ему хотелось быстрее услышать суть, и он решил пока что не вступать в глупые дискуссии. В ожидании ответной реплики Изабель сделала глоток вина и зажала меж влажных губ огромную виноградину. Герцог нервно сглотнул: «Ох, чертовка, любого мужчину выведет из равновесия! Потому-то Гуго так быстро ее и простил». Довольная его реакцией, Изабель ухмыльнулась. Проглотив виноград, она чувственно облизнула губы и продолжила: