Какое счастье — Сереженька нашелся! — простодушно ликовала Евдокия Семеновна. — Позвонил сначала, спросил, нет ли чужих в доме. Я как его голос услышала, так чуть сознание не потеряла. Через десять минут он пришел.

«Значит, звонил из телефона–автомата неподалеку от дома», — машинально отметил про себя Константин.

Продолжайте и не волнуйтесь, прошу вас. Это может отразиться на вашем сердце.

Ничего, голубчик, у меня тут нитроглицерин под рукой. Спасибо вам за заботу. Так вот, пришел он и…

Как он выглядел? — прервал ее Константин.

Да нормально вроде. Только похудел очень и зачем‑то бороду отпустил, как священнослужитель. Я как в себя пришла, пошутила, не подался ли он в православные монахи. После этих моих слов он так на меня зыркнул, что я язык прикусила.

«Как же, православный! По пять раз на день хвалу аллаху возносит ваш сыночек…» — Константин начал терять терпение.

Так что Сергей вам рассказал о себе? Где он живет, чем занимается?

Сказал, что живет в каком‑то ущелье, то ли Банкирском, то ли Танкистском. Я не расслышала, а переспрашивать не стала — боялась, что обидится.

«Панкисское ущелье, — мгновенно догадался Константин. — Это в Грузии, самое что ни на есть бандитское гнездо».

Кстати, — Евдокия Семеновна, по привычке пожилых людей, перешла на шепот, — он мне денег оставил, очень много. Чтобы, значит, памятник Вадику на могилку поставить и вообще, на жизнь. И все доллары, доллары…

Спрячьте подальше и никому не показывайте, — посоветовал Константин. — А еще лучше отнесите в Сбербанк, пусть вам откроют рублевый счет. Будете снимать со счета, сколько нужно на хозяйство. И ни в коем случае не ходите в обменный пункт!

«Не хватало еще, чтобы важного свидетеля убили и ограбили. Ведь в Москве буквально каждый обменник под наблюдением преступников», — мелькнула мысль.

Я его спросила, кем он работает, если столько получает. Так он ответил, что работает чабаном. В горах овец пасет. Наверное, это очень тяжелая работа, если столько платят…

Они попрощались, и Константин вернулся к остывшему цыпленку. Есть не хотелось. Аппетит пропал после известия о том, что Сергей прибыл в Москву из Панкисского ущелья. У него наверняка были свои планы. Но что‑то пошло наперекосяк. Иначе бы он к матери не заходил. Знал, чем рискует. Ведь он как пособник бандитов и сам бандит теперь вне закона. Если бы он попался в лапы злобным московским омоновцам, отслужившим в Чечне, те пристрелили бы его без разговоров.

Константин только откусил кусочек цыпленка, как опять зазвонил мобильник. Пришлось снова отрываться от еды.

Это я, — услышал Рокотов–младший, — Джулия. Не узнал?

Ты?! Здесь?! Какими судьбами?

Долгий разговор. Будет лучше, если встретимся. А то я устала говорить с твоим автоответчиком. Хорошо хоть сегодня ты оставил на нем запись с номером своего мобильного.

Константин сложил кусочки цыпленка в специальную коробку, выданную ему в «Ростиксе» на раздаче, и устремился к себе в контору. Джулия не заставила себя долго ждать.

Константин отметил про себя, что она изменилась: стала стройнее, лицо заострилось. Весь ее вид выражал целеустремленность, энергию. Но она сохранила все прежнее свое изящество.

Пересказывая события последних дней, она немного нервничала. Ее особенно смущал таинственный «Икс». Даже сам Глаголичев не решился доверить его полное имя компьютеру.

Главное — все так быстро произошло. Знакомство с Глаголичевым, его внезапная смерть. И тот царский подарок, который он мне преподнес. Кстати, что с ним делать — ума не приложу. Мне столько денег сразу не нужно. У меня и свои есть, хватит…

К тому же, — оживленно подхватил Константин, — у тебя от этих сумасшедших денег куча проблем. — И добавил, хитро посматривая на Джулию: — Например, как их потратить…

Если бы только это… Мне бы живой остаться… — словно не заметив скрытой иронии, произнесла Джулия.

И она поведала Константину о том, как едва не погибла в автокатастрофе, подстроенной белым фургоном.

Если бы не один симпатичный байкер по кличке Арамис — не разговаривали бы мы с тобой сейчас, — грустно усмехнулась Джулия. — Интересные они люди, эти байкеры. Все знают! Даже про то, где сейчас похищенный Качура. Ну, тот, про которого по всем телеканалам с утра до вечера говорят…

А вот об этом — пожалуйста подробнее, — серьезно попросил Константин и пододвинул к себе блокнот…

И Джулия рассказала ему о подслушанном в лесу диалоге, о Качуре, об убитом Глаголичеве, о Панкисском ущелье…

Шли уже вторые сутки, как Джулия, по рекомендации Константина, переехала в старую квартиру Савелия. Она исходила вдоль и поперек обе комнаты, кухню и широкий коридор. Беспокойство не уходило, а только усиливалось. Она впервые по–настоящему испугалась за собственную жизнь. Все происходившее с ней до этого времени теперь казалось детскими шалостями. Невидимый враг ополчился против нее.

Этот враг не остановится ни перед чем. Достаточно вспомнить, как лихо ее едва не спихнул с дороги белый фургон. Если бы не вмешательство так кстати подвернувшегося под руку байкера Арамиса, так лежать бы ей сейчас обгорелой в смятой кабине «Ниссана».

Джулия пыталась смотреть телевизор. Но ей надоели бесконечные выяснения отношений между депутатами, лидерами политических партий и какими‑то маленькими противными людьми, которых все называли неприятным словом «олигарх». В новостях постоянно показывали трупы, раненых, покалеченных, больных и умирающих.

Мексиканские сериалы нагнали еще большую тоску. Американские фильмы Джулия старалась не смотреть, чтобы не разрыдаться от какого‑то внутреннего напряжения. Она сидит здесь взаперти, а где‑то люди радуются жизни, наслаждаются природой и ласкают детей! За что ей эти удары судьбы?

Джулия лежала в ЕГО кровати, вспоминая ЕГО, Савелия, тепло и ЕГО ауру. Как просто! Можно представить, что Савелий рядом, обнимает ее, и она, такая податливая, идет ЕМУ навстречу.

«Трогай меня, трогай меня везде, милый мой! Вот они, твои сильные руки. Но они же и теплые и нежные. В них что‑то такое…»

Тут она возвращалась к реальности, смотрела на портрет Савелия. Боже мой, да ведь она снова, в который раз переживает все моменты их первой встречи. Когда это было? Кажется, что вчера… Она тогда еще так сильно боялась, что никогда в жизни больше не испытает такого блаженства, которое посетило ее при первом прикосновении Савелия к ней.

Как не права она была! Это ощущение ЕГО прикосновения к ней сопровождает ее постоянно, везде. Она чувствует, как ей становится невмоготу, как тяжелеет низ живота и намокают трусики, а ее тело словно вбирает в себя жар вселенной. В такие моменты Джулия невольно вздрагивала, отрывала голову от подушки и оглядывалась по сторонам.

Ощущение присутствия Савелия в квартире не покидало ее ни на секунду. Ее сердечко рвалось из груди, пальчики дрожали, сама она готова была бежать. Но куда? И ее голова снова бессильно падала на подушку.