В результате посланники остались на опушке, где приданные им люди успели организовать подобие лагеря и замаскировать его на всякий случай. Остальные же по кромке леса двинулись на свою позицию.

Василиса медленно обходила толпу, прислушиваясь к разговорам. Чем дальше, тем меньше ей нравилось то, что она слышала.

– Как есть говорю, они это Анютку сманили, больше некому, – вещала баба, которую окружил народ. – Все вокруг нее один увивался, в свою веру склонял. А теперь и вовсе сбежала с ним.

– А не с Ванькой гармонистом? – поинтересовался кто-то из толпы.

– Да не, – опроверг кто-то, – Ванька нонче с Глашкой гуляет, с ней через костер на Купалу прыгать думал.

– Вот бесстыдник, – выдохнул кто-то.

– Сманили ироды, – вновь принялась охаивать кого-то баба. – Тот, что заикался, ходил. Прикидывался несчастненьким, а потом раз, и сбежал с Анюткой моей.

Теперь Василиса начала понимать, что произошло. Некая девка Анютка пропала, а ее мать решила, что дочь сбежала с одним из жрецов. Нужно было срочно вмешаться, потому как начали раздаваться крики, призывающие пойти и указать пришлым их место. Словно специально решили устроить беспорядки, когда в городе ни царя, ни царевича, а царица в положении, ей сейчас тазик важнее народного бунта.

Осторожно обойдя толпу, колдунья юркнула на царское подворье. Там столпился пяток бояр, опасливо следящих за тем, что твориться на площади через щели в заборе.

– Василиса Ивановна, – обрадовались они ей, словно спасительнице, посланной свыше, – радость наша, уж как мы тебя ждали-ждали, думали, куда ж ты делась. Бабку Матрену спросить посылали, так та сказала, где тебя в последний раз видела. Мы туда гонца отправили, а тебя там нет. Мы и слуг всех опросили, и так разослали на поиски…

– А что случилось? – девушка сделала вид, что ничего не слышала и не в курсе событий. – Чего это все собрались, кричат?

– Так у Феклы дочка пропала, – выступил вперед младший Хвостов, стремясь показать свою осведомленность. Часть бояр начала недовольно переглядываться, но высказываться поостереглась. Все-таки боярин был моложе и сильнее. Не хотелось получить от него посохом по шапке. – Она ее по всему городу искала, а девка словно провалилась куда. До этого видели, как она воды одному жрецу подала. Вот и решили, что Анька с ним сбежала.

– Глупости, – вздохнула Василиса, заранее понимая, что именно ей придется с народом разговаривать. – Я только что от них вернулась. Не было там никаких девиц посторонних. Они и лагерь свой перенесли подальше, чтобы так просто не найти было, и меня провожали чуть не до самых ворот, чтобы никто не подумал, будто решили мне вред какой причинить. Если бы кто из них задумал кого сманить, свои бы тут же выдали во избежание лишних проблем.

– Так это бы народу объяснить, – словно намекая, произнес боярин Дичкин. – Нас-то слушать не станут, решат, что мы уже новому богу поклоняемся.

– Мы с народом поговорим, – неожиданно раздалось из-за боярских спин. Мужчины расступились, и вперед вышли царевна Анастасия и царевна Забава. – А Василиса рядом с нами постоит. Чтобы люди не мешали. Ежели кто спорить будет, проклясть сможет. Там икоту или еще что подобное наслать, чтобы не будоражили остальных.

Спорить никто из бояр не стал, не в последнюю очередь потому, что сам не хотел подниматься на ворота. Предпочли спрятаться за спинами женскими. Девушка и две девочки поднялись по лесенке и вышли на помост.

– Фекла, – громко произнесла царевна Забава, – почто народ баламутишь? Коли батюшки в городе нет, так считаете, что беззаконие творить можете? Управы на вас никто не найдет? Ошибаетесь! Коли не могут родители или брат мой порядок обеспечить, так мы тоже есть. Страже уже приказано жителей из города не выпускать, пока волнения не прекратятся. А теперь рассказывайте, что произошло?

– Дочка моя, Анютка, пропала, – выступила вперед женщина в летах. – Знаю только, что видели ее несколько раз с одним из жрецов, а теперь ни его нет в городе, ни ее никто не видел. Разве ж это по закону дочерей красть? Пусть они вернут мою Анютку.

– Верно! Правильно! Судить похитителей! – загудела толпа.

– Тихо! – рявкнула Василиса, хотя собиралась поначалу молча стоять. – Была я сегодня у жрецов в лагере. Нет там никаких девиц посторонних. Все мужики простуженные, охрипшие, посуда кое-как вымыта, вещи поистрепались. Думаешь, дочь твоя могла бы подобное допустить?

– Нет, – резко замялась женщина. – Дочь у меня хозяйственная, рукодельница знатная. Из грязной посуды есть не станет, мужа оборванным не оставит.

– Вот и думай, есть там кто, или нет. Ежели не верите, можете отправить туда двух-трех человек. Да я сама с вами схожу, чтобы все убедились, нет там девушки, и не было ни разу.

– Тогда где же дочка моя будет? Коли у жрецов ее нет, так куда она деться могла? Скажи, колдунья, куда моя Анютка могла подеваться? – принялась сыпать вопросами пострадавшая мать.

Толпа вновь загудела. Царевны переглянулись и принялись тихо совещаться. Василиса прикрыла глаза и что-то рисовала угольком на куске береты, которые с собой постоянно носила с тех самых пор, как о новом проявлении силы узнала.

– А сама ты не могла ее куда отправить? – задала матери вопрос царевна Анастасия. – Скажем, к бабушке с гостинцами, али за подснежниками или еще по какому поручению, чтобы в дом вернуться не могла?

– Да вы что? – ахнула Фекла, а толпа дружно сделала шаг назад, оставляя вокруг женщины еще больше пространства. – Это ж кровиночка моя. Единственная из деток до такого возраста доросла. Остальных схоронили мы с мужем. А после и мужа, – она промокнула глаза уголком платка. – Уж и жениха ей присмотрела, и справного, и с деньгами, хозяйственного. А она возьми и пропади.

– Так, может, жених чем не угодил? – предположила невеста царевича. – Вот и решила она, что лучше в бега, а то и вовсе в Итиль, чем замуж идти?

Женщина ахнула, после чего так и осела на землю. Василиса глянула на свой рисунок, после чего поспешила перехватить инициативу, пока девочки не довели безутешную мать до инфаркта.

– Жива твоя дочь, – сообщила она. – Сидит в дому, пряжу прядет. А в каком дому, то мне не ведомо. Коли впрямь жених ей не люб – не неволь деву. Дай возможность подумать, взвесить все. Может, есть у нее кто другой, кто по сердцу. Поспеши узнать. Даже если это и жрец, кто знает, вдруг да встанет на путь иной веры, али их бог к нашим присоединиться. Государь наш Елизар Елисеевич с врагами суров, но с побежденными милостив. Еще окажется, что будет он тебе не зятем-чужаком, а сыном любимым.

– Твоими молитвами, колдунья, – ответила Фекла.

Кто-то помог ей подняться, после чего женщина, поддерживаемая с двух сторон, медленно отправилась с площади к себе домой. Толпа начала расходится.

– Теперь рассказывайте, где девушка? – когда под стенами царского подворья почти никого не осталось, а бояре, убедившись, что новых зрелищ или опасностей не предвидится, разошлись, Василиса строго посмотрела на царевен.