Тэй Зи вышел на свет из тени колонны.

– Тэи, она осталась жива. Уже одно это невозможно. А она за несколько минут пришла в нормальное состояние.

– Но, ты пока ни о чем ее не спрашивала?

Мэй Си покачала головой.

– Нье Анэ просчитался, – Кин Зи появился откуда-то с другой стороны двери. – Он полагал, что, кого бы алворд не послал сюда – его гонец найдет здесь смерть, или, в лучшем случае, безумие. Но и у Ройзеля оказалась своя карта в рукаве.

Какое-то время, они стояли молча.

– И что, Мэис, – спросил вдруг Кин Зи, – Теперь нам приводить в порядок дом?

– Да. Или ты ей предложишь ?

– Нет. Ей, я думаю, будет не до того.

Он покачал головой.

– И сколько у нас времени до ее возвращения, как думаете? Почему вы вообще так уверены, что она останется?

– Потому, что Дей-Кай могут стать не только санорра. – ответил Тэи Зи.

Наверное, это уютно – когда в маленькой комнатке полумрак, в камине, пощелкивая дровами, горит огонь, распространяя тепло и едва заметный запах смолы, а дождевые капли, разогнавшись в полете, ударяют в запотевшее стекло, разбиваются об него, медленно стекают вниз, разрисовывая окно живыми узорами.

Хотя, мысли хозяина комнаты, уже долгое время безмолвно стоящего у окна, сейчас совершенно не располагали к наслаждению домашним уютом. Он отвернулся, и, не спеша подойдя к освещенному столу, тяжело опустился на стул. Затем он вынул из кармана коробочку с зелеными шариками, проглотил один и, ожидая, пока режущая боль в ногах утихнет, откинулся на спинку.

Последние недели отняли у него все силы. Нье Анэ был прав – он узнал много больше, чем хотел бы знать. Когда подробнейший, на четыре сотни страниц, рассказ Грейцель был дополнен еще сотней исписанных листов – ее точными ответами на вопросы проводивших тайное расследование офицеров гарнизона, он дал приказ, не поднимая шума, найти и изъять в государственном архиве все материалы о действиях Старого Города в Зигверте. И после того, как он закрыл последнюю книгу записей, ему захотелось погрузиться в горячую ванную, чтобы смыть с себя всю ту грязь и кровь, что осела на этих страницах.

Но нужно было, действовать. И первым делом он поблагодарил Нье Анэ за то, что Эш Гевар принял на себя вину за смерть раг`эше и извинился за свое поведение при их прошлой встрече.

Прежде чем распрощаться с санорра, он сказал ему:

– Вы были правы, Нье Анэ. Я действительно узнал больше, чем хотел бы знать, – сказал он.

– Я понимаю ваши чувства, алворд, но я предупреждал вас об этом, – ответил гость.

– Я вас не виню. В конце концов, именно вы приложили столько сил к тому, чтобы уберечь меня от этого.

Лицо советника осталось бесстрастным.

– Ваш офицер справилась лучше, чем можно было ожидать, – сказал он.

– Ваши Дей-Кай тоже исполнили данный им вами приказ со всем старанием. Так что в том, что она возвратилась назад живой и в здравом уме, их заслуги точно нет.

– Я уже говорил вам, алворд – никто в Эш Геваре не может приказывать Дей-Кай. В том числе и я. Я лишь попросил их исполнить вашу просьбу максимально полным и быстрым способом.

– И надеюсь, – добавил он, – что вы проявите мудрость и осторожность, распоряжаясь тем, что узнали. Эйцвас Решевельц и без того не благоволит нам. Эш Гевар просил меня уведомить вас о том, что нам не хотелось бы превращать его в открытого врага санорра.

Разговор с эйцвасом состоялся на следующий день в его кабинете. Алворд нанес ему визит в сопровождении десятка солдат и двух офицеров гарнизона, занявших места у дверей приемной и кабинета.

– Не желаете ли объясниться, эйцвас? – поинтересовался он, кивнув на стопку архивных записей, которые один из сопровождающих положил на стол.

– Каких объяснений вы ждете, от меня алворд?

– Начните с любых, – Ройзель усмехнулся. – О том, почему вы скрыли подмену от Совета и его алворда; о том, почему собственным решением сохранили самозванца на посту коменданта, хотя и не имели на это права. О том, почему командир Айзен остался за решеткой. Жену Эльдрика Скелла вы ведь тоже не потрудились известить о том, что она уже десяток с лишним лет как вдова?

Решевельц слушал его с абсолютным спокойствием на лице.

– А разве я обязан перед вами отчитываться, алворд? – спросил он.

Ройзель покачал головой.

– Мне вы ничем не обязаны, эйцвас, – сказал он. – Но перед кем вы предпочитаете отчитаться: передо мной, или перед Государственным Советом?

Решевельц сложил руки на столе. Несколько секунд, он, казалось, размышлял над ответом, затем снова посмотрел на собеседника.

– Пожалуй, я выберу Совет.

– Как угодно.

Ройзель оперся на трость, собираясь встать, но вдруг эйцвас удержал его:

– Еще одну минуту, алворд, – попросил он.

Тон его был настолько примирительным, что Ройзель снова положил трость на колени.

– Поскольку вы были так добры, что дали мне возможность подготовиться к допросу, я хочу оказать вам ответную любезность, чтобы и вы не оказались перед дознавателями Совета неподготовленным. В конце концов, вам в итоге придется тяжелее.

– Что? – поразился алворд.

– Ну как же, – кивнул Решевельц, – ведь по закону эйцваса выбирают энле, да и должность эта пожизненная, а вот алворда советники имеют право сместить простым большинством, просто проголосовав. Дело нескольких минут.

Ройзель сжал в руке трость. Казалось, еще секунда – и он, размахнувшись, огреет ею Решевельца по голове.

– Итак, вы попросите меня дать отчет Совету. Именно попросите – вызвать мня вы не вправе. Что же, я с охотой приду. И, в отличие от вас, приду один, без вооруженной стражи. А когда Совет задаст свои вопросы, я отвечу, что ваш предшественник отдал должность коменданта важной пограничной крепости убийце, насильнику и кровожадному уроду, заслуживающему лишь подвала поглубже и цепи покороче. Что все совершенное им однажды стало бы известно и вызвало бы конфликт между Авердом и Ашхакаром. И если благодаря случаю его сменил разумный командир и способный управляющий – это как минимум меньшее зло, по сравнению с тем, что могло случиться, останься он на своем месте. И что, пожалуй, стоит спросить у предыдущего алворда, по какой причине, или по чьему совету он пренебрёг безопасностью Гельдевайн Таррен, подняв его столь высоко.

Эйцвас взял из стопки верхнюю книгу, раскрыл ее, мельком глянул на страницу и продолжил:

– Далее я объясню, что если командир гарнизона, охраняющего наши северные границы от прячущихся в лесу грабителей и убийц, вместо этого вступает с ними в сговор с целью совершить убийство коменданта крепости – это преступление. А если он делает это дважды – это измена. И то, что он лишился за это не жизни, а всего лишь свободы – это скорее акт милосердия. Равно как и то, что никто не стал тревожить и без того измученную женщину и ее перепуганную дочь. Хотите перетряхивать грязное белье у них на глазах, эйцвас? Я вам в этом не помощник.