– Семдесят постов, через каждые десять шагов по человеку. Вдоль ограды с внешней и внутренней стороны и патрули по парку.

Издалека, оттуда, где за ярко освещенными столами сидели гости, донесся радостный веселый крик подхваченный множеством голосов. Кажется, хозяина там еще не хватились.

– А что судья? – вдруг спросил Ольтар

– Не приехал. Но и повозку не отпустил.

– Чем занят?

– Мои парни перекинулись с помощником парой слов. Говорит – сидит один в темноте, злой, как голодный гольва.

Губы Ольтара скривились в усмешке:

– Злой – это хорошо. Значит, ничего сделать не может. Пусть посидит. Что он, что папочка, всю жизнь: «То не так, это не эдак, так нельзя, так не нужно». Правильные… И что? Раз ты такой правильный – откуда вокруг тебя грязи столько собралось? Это же не я их в скотов превратил. Они и без меня ими были. Я им только жратвы в корыто сыпанул – они и прибежали, хрюкая.

Он снова посмотрел на начальника охраны.

– У тебя все?

– Нет.

– Что еще?

Гельд, хрустнув ремнями, поднялся с места и, повернувшись в темноту, махнул рукой. Затем, снова вернувшись на свое место, спокойно сказал:

– Мы тут нарушителя поймали.

В кустах послышался громкий треск и шум. Ольтар подскочил.

– Какого нарушителя?! Где?! Ты же сказал – у тебя каждые десять шагов по человеку?! Как они его пропустили?!!

– Они его как раз не пропустили. Вот, скрутили, привели.

– Как он в поместье попал?!

– Через кухню. Там и так полно народу, поэтому охраны нет. Работники проморгали, или сами впустили: ребята его на помойке подхватили, он там с тазом объедков сидел, пировал.

– Что?!!

Ольтар повернулся в сторону темного парка и заорал:

– Эй, ты, с бумажками! А ну, иди сюда, скотина!

Но первыми в беседку ввалились двое в одинаковых накидках. Между ними, крепко удерживаемый за локти, слабо трепыхался некто скрюченный, замотанный в засаленный, балахон. Согнутая спина пленника была, надломлена наросшим на ней огромным горбом. Из одного рукава перепачканной нечистотами хламиды торчал грубо срубленный, весь измусоленный и покрывшийся пятнами деревянный крюк, заменявший руку. Кисть другой, грязная, усыпанная струпьями засохших болячек, тряслась как у паралитика. Жалкое, сморщенное, мокрое лицо было не чище. Всклокоченные и скатавшиеся неопределенного цвета патлы, торчащие из-под накинутого дырявого капюшона, вероятно, были когда-то седыми волосами, но после многолетних ночевок в помойных ямах и сточных канавах являли собой зрелище жалкое. Один глаз пленника был перевязан грязной полуистлевшей тряпкой, а второй безумно шарил взглядом, оглядывая окружающих.

Управляющий, трясясь, проскользнул за спинами и вышел вперед.

– Ты! – ткнул в него пальцем Ольтар, делая шаг навстречу, – Ты куда смотрел?! У тебя там, что, проходной двор?!

– Я… я… – заикаясь залепетал управляющий, отступая в сторону. – Я не…

В этот момент, схваченный нищий задергался, выпучив глаза, громко замычал, и вдруг его обильно вырвало прямо на сапоги одного из конвоиров. От внезапности тот, разжал руки и громко ругаясь, отскочил в сторону. Второй, не задумываясь, последовал его примеру. Их старший, тоже не успел среагировать, когда нищий, упав на землю и ощутив свободу, жалобно всхлипнув, стремительно, насколько это позволяла сломленная спина и огромный горб, подполз к Ольтару и, схватив его за пояс, надрывно заголосил:

– Добрый господин, пусть тебе и твоим родным сопутствует благоденствие и долголетие! Я не вор! Прошу, тебя, отпусти меня!

– Уберите его от меня!!! – взвизгнул землевладелец, пытаясь вырваться.

Подоспевший начальник охраны рванул нищего за шиворот. Ветхая ткань затрещала. Тот, на мгновение подался назад, сжавшись от ужаса, но в следующую секунду ухватив Ольтара своими грязными, иссохшими пальцами за руку, закричал еще громче:

– Господин, помилуй меня! Не лишай жизни несчастного!!! – Он потянул руку Ольтара к своим изъеденным грязью и болезнью губам, явно собираясь ее поцеловать.

Побагровев, тот заорал не своим голосом и, рванулся изо всех сил. Охранники вцепились в пленника, а их начальник, размахнувшись, с силой пнул его в бок. Нищий замолк и со стоном, скрючившись, повалился на пол беседки.

– Бездна вас всех забери! – Ольдар сжал кулаки и повернулся к начальнику охраны. – Что ты стоишь?! Куда смотришь?! Убрать эту мерзость сейчас же отсюда!!!

Он повернулся к трясущемуся управляющему, схватил его за одежду и рванул к себе. Листы бумаги, которые тот все еще держал в руках, с шуршанием разлетелись во все стороны.

– Ты! Слушай меня внимательно! – прорычал он, глядя налитыми кровью глазами прямо ему в лицо. – Если вдруг кто-нибудь… хоть бы дворовая собака, хоть бы крыса уличная проберется в поместье, я привяжу тебя к доскам на заднем дворе, возьму плеть, собственноручно сдеру ею с тебя шкуру, а потом заставлю тебя самого скормить ее моим полугольвам, понял?!

Управляющий быстро закивал в ответ.

– Ванную приготовь! И чистую одежду! Быстро!!!

Пальцы разжались и несчастный, спотыкаясь, бросился исправлять приказание. Ольтар обернулся к страже, ухватившей тихо стонущего нищего под руки.

– А вы что стоите?! Я же сказал – вышвырнуть его вон!

Старший, ни слова не сказав, кивнул головой. Затем он обернулся, сделал знак своим подчиненным, и вместе с пленником они скрылись в темноте парка.

Когда они удалились на достаточное расстояние, один из них плюнул на землю.

– Херцен, куда его?

– Выкиньте его в переулок. Пусть отлежится. Потом приведите себя в порядок – и на посты. И смотреть в оба – неспроста этот боров за шкуру свою трясется, нутром чувствую.

Он развернулся и отправился на обход выставленных у стены поместья постов. Охранники же поволокли нищего дальше. Тот, сжавшись в комок, что-то нечленораздельно бормотал и всхлипывал, когда случайно и не очень, получал очередного пинка коленом. Дотащив его до ограды, один открыл калитку, а второй ударом ноги выпнул старика вон за забор на темную улицу. Тот, закричав, пролетел несколько шагов вперед, а затем, споткнувшись, рухнул на мостовую и остался лежать, всхлипывая без остановки «Добрые господа, пожалейте… добрые господа, не убивайте…».

Калитка со стуком закрылась. Громко лязгнул засов.

Какая же злость кипела у Ольтара внутри, когда он добрался до большой ванной комнаты, где уже было приготовлено все необходимое. В небольшом каменном бассейне плескалась теплая вода, на подставке рядом поднимался дымок над углями ароматического дерева. Свежая чистая одежда висела на деревянной перекладине – в общем, перепуганные слуги постарались выслужиться, как смогли усердно.