– Что хочешь, дайнани? – повторил вопрос бальчи.

На него моя брань не произвела впечатления, и я выдохлась. Гнев, только что полыхавший во мне, угас, и уголья подернулись пеплом. Остались лишь горечь и тоска, изъедавшие душу. Шел всего десятый день моего плена, но мне казалось, что миновало не меньше месяца.

– Завтрак неси, – буркнула я и поднялась с постели.

– Как желаешь, дайнани, – ответил бальчи и удалился.

Протяжно вздохнув, я подошла к окну, распахнула ставни и закрыла глаза, пытаясь удержать почти ускользнувший сон. Десятый день в плену, и за всё время всего два свидания с мужем. Я пыталась вызвать супруга, но «Дыхание Белого Духа» не пробуждалось. Танияр на нашей второй встрече четыре ночи назад говорил, что то же самое происходит и с его камнем. С чем это было связано, оставалось только гадать, но частых встреч нам не дозволялось. Приходилось только терпеливо ждать, когда Создатель откроет нам путь друг к другу.

– Ну, хорошо, – произнесла я вслух и ставни закрыла. Воздух и так легко проникал в мои комнаты.

Минута слабости миновала, и я решительно тряхнула волосами. Мне было чем заняться, и времени на меланхолию не оставалось. Разве что вот так, утром, когда за спиной оставалась очередная пустая ночь. А сейчас начался новый день, и скоро меня ждал Рахон, чтобы продолжить наши занятия. Но даже их, я опасалась, не хватит, чтобы прочесть книгу, полученную в храме.

Писалась она в те времена, когда язык ирэ был много богаче. Даже илгизиты, более образованные на данное время, знали меньше знаков, чем их предки. Что уж говорить о тагайни, которые упростили свою письменность настолько, что многие учили готовые слова и выражения и просто запоминали их. А мне нужно было прочесть то, что передал мне Шамхар, потому что Белый Дух, а я была в этом уверена, желал именно этого. Что весь мой путь в горы вел к этому храму. И наверное, прежде я должна окончить обучение и лишь потом смогу отправиться к мужу и дорогим мне людям.

– Твоя еда, дайнани.

Я обернулась на голос.

– Скоро выйду, – ответила я.

Умывшись и одевшись, я выбрала сегодняшний наряд, убрала волосы и, выдохнув, вздернула подбородок, а после прошла в «столовую». Что бы ни творилось на душе, дама должна оставаться дамой. А я не просто высокородная аристократка, я – дайнани Айдыгера.

– Великий махир желает видеть тебя, – произнес бальчи, когда я уселась за стол.

– Когда? – спросила я.

– Как поешь.

– Хорошо, – кивнула я и принялась за завтрак.

Значит, пришло время для новой встречи с махиром… Очень интересно, для чего он призывает меня. Считает, что я вдосталь насладилась гостеприимством илгизитов и пора отдавать долг? В общем-то, вполне возможно. Я здесь десять дней. Ем, пью, делаю, что желаю, разумеется в рамках дозволенного. Меня поселили в недурные покои, нарядили, предоставили лучшего слугу и телохранителя, никого не подпускают, если я этого не хочу. Позволили посещать хатыр, даже разок выпустили погулять. И пусть сама я ничего из этого, кроме прогулки и учебы, не желала, но стребовать в ответ добро за добро уже можно.

А еще я всё это время вожу Рахона за нос и толком не даю ему нужных сведений. О чем я ему рассказывала? Да о многом и ни о чем разом. Нарисовала животных, как когда-то кийрамам и пагчи, поведала тонкости этикета… дамского, даже учила делать реверанс. В этом месте я снова представила пятого подручного в кринолине и со смущенной улыбкой на устах и хохотнула. Но быстро отогнала неуместное веселье и вернулась к размышлениям.

Животные и реверансы илгизитов интересуют в последнюю очередь, только как общие сведения о мире, чтобы не попасть впросак. Им нужно иное, но разговоры об оружии я старательно избегала и отговаривалась тем, что женщина и ничего в этом не понимаю. Еще были вопросы о магии, точнее про силу, которая есть в моем мире. И тут я вновь хлопала ресничками и уверяла, что толком ничего не знаю. Вряд ли мне поверили, но настаивать Рахон пока не стал. Почему?

– Потому что махир сумеет вытянуть из меня нужные сведения, – прошептала я. – Надеюсь, что нет.

Машинально погладив кольцо, где спало «Дыхание Белого Духа», я вздохнула и поднялась на ноги. Завтрак уже закончился, и оттягивать дальше свой визит было невозможно. Быстрее приду – быстрее узнаю, что Алтааху от меня нужно. Может быть, попросту хочет побеседовать о том, как мне живется в Даасе. Усмехнувшись, я сама себе возразила – нет. Он знает, как мне живется, да и светская болтовня тут не в ходу. Нет смысла держать меня в горах, если не использовать то, ради чего похитили. И значит, пришло время откровенного разговора и каких-либо действий.

– Поела? – спросил меня бальчи.

– Да, – ответила я. – Веди.

Решив больше не гадать, я переключилась на новые размышления. Теперь я думала об Архаме. На нашей встрече мы обсудили возможность побега, пока не вернулся бальчи, а после я рассказывала ему о том, что произошло в Зеленых землях после того, как бывший каан спас свою мать. И о его женах и детях мы тоже говорили. Но ничего из того, что могло бы быть полезным илгизитам, я не упомянула. Во-первых, рядом был прислужник, а во-вторых, хоть я и радовалась появлению неожиданного союзника, но полного доверия еще не было. Для этого нужно было время.

Но главное, Архам сейчас должен был узнать у своей жены о стражах на воротах и раздобыть то, что помогло бы пройти мимо них, не подвергнувшись опасности.

– Я буду с ней ласковым, она этого ждет, – сказал деверь и покривился.

Судя по всему, от прежней любви к дочери махира у него ничего не осталось. Особенно теперь, когда Акмаль уже не разыгрывала скромницу, а явила свой истинный лик, ее муж увидел иную женщину. Она перестала быть отдушиной, но превратилась во вторую Селек, такую же надменную, заносчивую и хитрую. К тому же третья жена, как теперь знал Архам, пришла к нему под чужой личиной. Лгала обо всем: начиная с имени и заканчивая истинными намерениями. Брат моего мужа совершенно не знал этой женщины и полюбить ее уже не мог, потому что она была врагом его веры, его земель, его родных и близких, как и его мать. Он жил во вражеском стане и тяготился этим, но теперь, когда взор его наконец не затягивала муть чужой воли, Архам расправил