на всю Россию… хотя я в этом не уверен… Но, ладно, просто предположим.

– Угу, – коротко отозвалась Стелла. – И?

– Как они смогут заставить всех людей поголовно вакцинироваться?!

– Да легко, – врач пожала плечами. – Это как раз проще простого.

– И каким же образом?

– Устроить поголовную эпидемию.

– Ты шутишь?

– С чего бы, – фыркнула Вернер. – Подходящий для этого вирус уже есть, он выведен на заказ где‑то за границей для лаборатории шестого отдела. Вакцина – вернее, генный препарат – тоже уже существует. Это отечественная разработка.

Она говорила так уверенно, что я растерялся и замолчал. Стелла, следом за мной, тоже притихла, даже перестала барабанить пальцами по столу – чем она занималась последние минут десять, говоря со мной.

– Именно поэтому мы и переехали сюда, – нарушил тишину Константин.

– Чтобы это остановить? – я совсем растерялся.

– Да, – прошелестел голос Цепеша. – Следили за ними все эти годы. И вот, наконец, настал час вмешаться.

– Как именно?

– Для начала нужно убрать Каспера.

Ясно. Значит, Константин со Стеллой заодно. Наверное, и у других есть мотив до него добраться?..

– Вампиры в целом против ещё одной мировой войны, – пояснила Стелла, будто прочитав мои мысли. – А она, при условии, что их план с вакцинацией пройдёт успешно, неминуемо начнётся. Если сейчас ликвидировать Каспера, это позволит отсрочить старт операции. СКОК охватит смута, и пока они будут решать, кто дальше будет у них главным, мы выиграем время. И не только мы, а весь мир. Мы очень надеемся, что другие страны смогут в итоге рассекретить и остановить этот проект. В идеале, конечно, нужно как‑то сделать так, чтобы их план не просто провалился, а стал известен всему миру. Обнародовать вирус, например. Вынести его за пределы тайной лаборатории – так, чтобы другие государства смогли его изучить, осознать, что происходит, и создать свою вакцину, настоящую, без сюрпризов в виде тайного генетического компонента…

– Ладно, примерно понятно. Планы у вас наполеоновские. А для чего вам нужен я?

Они оба – и Стелла, и Константин – переглянулись и промолчали.

– Пока не скажу, – наконец, загадочно протянул Цепеш. – Но я обязательно найду тебе применение. Не переживай.

* * *

После завтрака, на котором я ничего так и не съел, я решил прогуляться по саду. Сегодня почти не было тумана, и мне захотелось получше рассмотреть оранжереи.

Пройдя по тропинке к одной из них, я сначала обошёл её со всех сторон, разглядывая зелень и розы через стекло. Роз там было очень много – и кустовые, и обычные, с крупными цветками, всех оттенков красного – от светло‑алого до насыщенно‑бордового.

Описав круг, я снова подошёл к входу, взялся за витиеватую золочёную ручку и нерешительно открыл стеклянную дверь. В лицо мне пахнул тёплый влажный воздух с ощутимым ароматом роз. Видимо, здесь поддерживалась определённая температура и влажность. Наверное поэтому все розы благоухали – я не заметил ни одной засохшей или увядшей. Свежие, пышущие энергией и жизнью.

В дальней части оранжереи, неподалёку от ящика с садовыми инструментами, стояла небольшая кованая скамеечка из тонких изогнутых прутьев, тоже позолоченная. Осматриваясь вокруг, я дошёл до неё и сел на краешек. Отличное место, чтобы немного отдохнуть тут в тишине и переварить всё, что на меня вывалила доктор Вернер.

Я сделал глубокий вдох и запрокинул голову. Сквозь стеклянную крышу оранжереи были видны проплывающие надо мной облака и ярко‑голубая синева неба. Свет солнца заставил меня сощуриться и прижать руку к груди, словно пытаясь унять сверкнувший кристалл. Интересно, если у вампиров нет души, то значит ли это, что я после смерти не попаду в рай?..

– Не слушай их, – тихо сказал Штефан с порога оранжереи. – Ты живой. Не мёртвый. Уж я‑то знаю.

Он задумчиво прошёлся между кустами роз, любуясь ими так же, как и я пару минут назад. Внимательно осмотрел каждый цветочек. Потом вдруг цыкнул, запустил руку прямо в самую гущу цветочного буйства и вытащил откуда‑то из глубины одну розу, которую я не приметил – коричневую, жухлую, ссохшуюся:

– Этот цветок – да, мёртвый, – прежде, чем я успел согласиться, он заговорщицки подмигнул мне. – Смотри, что сейчас будет.

Штефан поднёс розу к губам, улыбнулся легонько, сказал «Доброе утро» и, сложив губы трубочкой, дунул на неё, как дуют, когда тушат свечу.

Но роза от этого вовсе не потухла, даже наоборот – будто бы вспыхнула. Жухлые лепестки стали расправляться и наливаться алым цветом. Голова розы поднялась. Скрюченные листья распрямились и позеленели, а в месте среза из ствола стали появляться корни – сначала маленькие, но всего через несколько секунд это была уже целая ветвистая сеть. Цветок ожил и, воткнутый обратно в землю, гордо раскрылся навстречу заглянувшему в оранжерею солнцу.

– Вот, – Штефан скромно прищурился. – А если я сейчас так же дуну на тебя, то ничего не случится. Ты не оживёшь. Стало быть, ты живой.

Такая простая логика, даже не поспоришь. Подойдя ко