— Но Ирина Аркадьевна, разве она похожа на наркоманку?

— Я не наркоманка! — возмущенно заявила Алина.

— Я и не говорю, что ты наркоманка! Скажите, Аристарх Бенедиктович, вы тогда поняли, что Ольгу и Ирину Аркадьевну отравили одним и тем же препаратом, когда сравнили результаты экспертизы? Ну, конечно, да. И сразу заподозрили Эмму? Страшно подумать, но еще чуть-чуть и она могла бы всех нас отправить на тот свет. Огромное спасибо вам, Аристарх Бенедиктович. А как вы здорово придумали с этим экспериментом! Я, если честно, ожидала, что убийца выдаст себя тем, что пойдет в гостиницу напротив убивать свидетеля преступления.

— Убийца так себя и выдал, — огорошил нас Меркурьев.

— Не поняла? Эмма искала, кого убить в отеле напротив?

— Во всяком случае, на разведку туда ходила.

— Вы ее там видели?

— Не я. Ее сдал муж, Анри. Дело в том, что прислуга отелей «Матье» и «Жозефина» со дня открытия не ладят между собой — война конкурентов. А тут, после того, как мы запустили слух, будто есть свидетель, Анри увидел, как его женушка направляется в «Жозефину». При этом она оделась так, будто собралась на свидание. Мысль о любовнике Анри отмел сразу. Эмма не из тех дам, кто ходит налево. К тому же у нее комплексы по поводу своей худобы. Еще Анри вспомнил, что последние дни его жена вела себя крайне странно, была нервная, плохо спала и боялась всех, кто входил в отель. Наш портье оказался не дурак и решил донести на свою женушку. Их брак давно трещал по швам, а тут такой случай. Чего уж говорить, запилила Эмма своего муженька Анри.

— А что Эмма делала в «Жозефине»? Неужели, и правда, рыскала по номерам в поисках свидетеля? — спросила я.

— В отличие от вас она не успела войти в отель, — усмехнулся Меркурьев.

Предательский румянец проявился на Степиных щеках.

— Не знаю, что можно вообще разглядеть в этих окошках, — смущаясь, произнесла она. — А что, Эмме духа не хватило войти?

— Совершенно некстати ей на пороге встретилась горничная из «Жозефины», поддела ее тем, что спросила: «Работу ищешь? Крысы бегут с корабля?» Пришлось Эмме соврать, что работу она не ищет, от постояльцев отбоя нет, более того, селить некуда. Вот она и решила узнать: нет ли в «Жозефине» свободных номеров. Горничная ответила, что и у них все забито. Вы же понимаете, сказала она это, чтобы позлить Эмму. Кстати, а вы что делали в «Жозефине»?

— Да так, хотели убедиться, мог ли вообще свидетель что-то видеть? — сказала я правду.

— И что?

— Вообще-то кое-что мы увидели. Например, как к вам в номер, Ярослава, заходил Орлов.

Ярослава не стала отрицать.

— Да, вчера ко мне заходил Орлов. По-моему, он оказывает мне знаки внимания.

— Это все заметили. А вы?

— А что я? Он милый, только мне кажется, что он не просто так ухаживает.

— К вашей сестре он тоже клеился, — хмыкнула Алина. — Он вообще из тех мужиков, которых называют «прилипалами». Скользкий тип. Держитесь от него подальше.

— Да уж, какое-то время я даже подозревала его в убийстве Ольги, — призналась я. — И это не смотря на то, что у него якобы было алиби.

— Алиби? — переспросила Ярослава.

— Да, накануне гибели вашей сестры, его забрали в психиатрическую клинику с симптомами белой горячки, — сдала Орлова Степа. — Как вам такой ухажер?

Ярослава покачала головой.

— Он алкоголик? — удрученно спросила она. — Да, не везет мне в любви, как и всем женщинам нашей семьи. Проклятие над нами, что ли, наложено: одним без мужиков вековать? Я уже потом, когда повзрослела, узнала, как мы с сестрой в детском доме оказались. Наш отец маме золотые горы обещал, а потом к другой сбежал. Мать его безумно любила, видимо, больше чем нас, если на себя руки наложила. И мне женского счастья мало досталось. Как будто и не уродина, и не дурочка, а вот до сих пор одна. И Ольга тоже не по любви замуж вышла, а, скорее, от безысходности, к тому же за старика. А ведь какая красавица! Хорошо, хоть этот старый пень недолго ее мучил, — не подумав, брякнула Ярослава. — Богатой вдовой Ольга осталась. Казалось бы, судьба лицом повернулась: и не старая, и деньги есть. Можно и замуж еще выйти, и ребенка родить, а у нее просто страсть какая-то окружать себя случайными и ненужными людьми. Кто все эти люди? Они ведь сидят здесь не потому, что хотят проводить Оленьку в последний путь, а потому, что у них подписка о невыезде. Так ведь?

— Правда, — подтвердила Алина. — Только я неслучайный человек. Мы с Ольгой подруги с детских лет. И в проклятия я не верю. В жизни есть белые и черные полосы. Если бы не Эмма, Ольга уверено шагала бы по белой полосе — молода, красивая, и под руку с любящим ее мужчиной. Вы не знали? У нее был роман!

Ярослава удивленно приподняла брови.

— С кем?

— С мужчиной. Они переписывались по Интернету, — внесла ясность Степа, — и он должен был к ней приехать неделю назад, но поездка в последнюю минуту сорвалась.

— И что, даже на похороны нельзя приехать? — язвительно спросила Ярослава. — И как зовут последнюю любовь моей сестры?

Алина только пожала плечами. Мы еще не успели ей рассказать о нашем расследовании: о том, как рылись в ее комнате, и о том, как влезли в компьютер Ольги.

— Слава, — потупив глаза, сообщила Степа. — В интересах следствия мы просмотрели Ольгину переписку.

— Слава? — еще больше удивилась Ярослава. — О господи! Не было никакого мужчины!

— Как не было? Мы сами читали! Она переписывалась с каким-то Славой! Другое дело, что он тоже оказался мерзавцем, если не приехал даже на похороны.

— Она переписывалась со мной!

— Мы видели фотографию!

— Это я в поездке по Камчатке! Мы, когда с Ольгой нашли друг друга, договорились, что она будет в целях конспирации называть меня Славой. Ярослава — Слава. Спросите: зачем? Ирина Аркадьевна была дамой любопытной — частенько влезала в компьютер дочери. Еще она была жадной, Ольгины деньги считала своими. Ольга боялась, что ее мать увидит во мне приживалку и устроит скандал. У меня, конечно, денег немного, но Ольгиных мне не нужно. Я и от помощи ее отказывалась. Единственно, мне Ольга выслала деньги на билет. Получилось ведь как: Ольга прислала мне деньги, я должна была прилететь в Ниццу, но билет до Парижа по акции оказался дешевле, причем настолько, что я смогла снять недорогую гостиницу на три дня. Я так мечтала посетить Лувр, побродить по Парижу. Вот и схитрила, что меня не отпускают по работе. Бес попутал. Знала бы, что так случится, ни за что бы Ольге не наврала. Очевидно, я плохая сестра.

— Вы просто не успели себя ею почувствовать. Переписка — одно, а живое общение — другое, — сказала Степа, добрая душа.

— Несколько раз мы разговаривали по скайпу. Потрогать ее я, конечно, не могла, но мы общались вживую. Она мне рассказывала, как живет, чем занимается…