Остаются два раздела: повреждение тупыми предметами и действие химических факторов, попросту — отравления. Отравления берем все сразу, а вот из тупых этих повреждений только повреждения при падении, так как ни производственная, ни спортивная травмы нам ни с какого боку не светят, если, конечно, не предполагать, что у Красовского в особняке есть какой-нибудь подпольный цех или спортивный стадион. Но мы этого предполагать не будем, — неожиданно заупрямилась Женя, — так как головной боли и без этого хватает!»

Женя начинала сердиться на себя. Ей вдруг показалось, что она занялась какой-то ерундой, словно дело касалось какого-то зачета, а не человеческих жизней. Она набрала полную грудь воздуха и ничего своим сомнениям не возразила, решив просто довести начатое рассуждение до логического завершения.

— Повреждение при падении, — продолжила она читать вслух оглавление по порядку.

«У нас случай падения на боковую поверхность головы, потому что, как нам теперь известно, третья жена Красовского ударилась левым виском. Как она упала, я, конечно, знать не могу, но вот из истории болезни известно, что муж утверждал, что жена его вдруг сделалась как дурная и со словами: «Со мной должно случиться что-то ужасное» — благополучно это и исполнила, тут же насмерть треснувшись левым виском о какой-то там вентилятор, так удачно оказавшийся рядом!»

Женя, рассуждая, называла себя «мы», сердилась, передергивая и высмеивая факты из истории болезни, и сама себя при этом не узнавала, но все же терпеливо ждала и позволяла своим мыслям и настроению быть такими, какими им хотелось быть.

Она прекрасно понимала, что за каждым словом в истории болезни стоит трагедия, но это и был общепринятый взгляд. Ей сейчас нужно было во что бы то ни стало сбросить гипноз мыслей врача, писавшего историю болезни. Он, по сути, излагал версию. Свою, или мужа больной, или врача «скорой помощи» — не важно. А Жене нужна была ее собственная версия, пусть и не новая. Женя допускала, что никакого криминала во всех этих смертях может и не быть и все было именно так, как записал врач. Интерпретации, которые она сейчас себе позволяла, на самом деле были всего лишь техническими приемами, позволяющими взглянуть на ситуацию как-то иначе.

«При падении на боковую поверхность головы, — читала она в учебнике, — типичным является образование трещины височной кости. Субарахноидальные кровоизлияния и очаги ушиба головного мозга возникают как в области удара, так и противоудара».

Так, понятно, а что у нас? — Женя стала читать историю болезни. — Нет никакой трещины. То есть кости все целы. Повреждены, и то не сильно, мягкие, поверхностные ткани лица: ссадина и кровоподтек на левом виске, то есть в месте удара. Значит, удар был скользящим, несильным!

Надо же, — невесело усмехнулась Женя. — Ну если не повезет, так уж не повезет! Помереть от царапины и синяка! Или любой удар в висок — смертельный? Ладно, — одернула себя Женя, — специалист по «несильным» ударам, читай историю!

Дальше у нас идут кровоизлияния в вещество головного мозга. Здесь важно, где эти кровоизлияния. Должны быть в месте удара. У нас они в височных и затылочной областях. То есть обе височные области, правая и левая, это и есть области удара и противоудара. Пока все вроде бы нормально. Но у нас есть еще такие же кровоизлияния на затылке. А это куда? — растерялась Женя. — Что-то с чем-то не сходится!

Давай еще раз, — скомандовала она себе. — Есть падение на бок, в результате которого образовались ссадина и кровоподтек. Кости головы целы. Никаких субарахноидальных кровоизлияний, то есть кровоизлияний под мягкие оболочки мозга, как написано в учебнике, у нас нет. Зато полным-полно каких-то мелких кровоизлияний в сам мозг, причем и там, где надо, и там, где не надо! Так, снова смотрим историю. — Женя нашла нужное место. — Когда ее привезли в больницу, она была в сознании. Заторможена, это да, но на вопросы все же отвечала правильно. То, что ничего про травму не помнила, — это типично в таких случаях. И о том, что мозг ее работал нормально, можно судить по вполне приличным показателям пульса и давления. О чем это говорит? Да, сотрясение мозга было: она теряла сознание и ничего не помнила. Но и все! Дальше, вероятно, в машине «скорой помощи», она пришла в себя, так как уже в приемном покое отвечала на вопросы врача! Здесь есть какое-то противоречие, это очевидно. — Женя задумалась. Где, в каком месте она почувствовала несуразность? Она вдруг испугалась. Все эти медицинские термины сбивали ее с толку. Она была на грани отчаяния: ей, не имеющей специального образования, совершенно не представляющей этой работы, ей ли пытаться разобраться в тонкостях? — Мне никогда и ничего тут не понять… — со слезами на глазах подумала она. — А Лилька? У меня есть все, что я просила, все, что я считала необходимым для выяснения загадочных обстоятельств с женами Красовского. Федор без лишних слов бросился выполнять мою просьбу, и я не представляю, чего ему это стоило! Наталья Михайловна не спит и не знает, куда себя деть от волнения, но она ничем не может помочь мужу и Лиле! А я могу, но разнюнилась при первой же трудности!

Да, возможно, я не все понимаю из-за сложной медицинской терминологии, но во всем есть здравый смысл! Вот на него и надо опираться! На тебя давит авторитет писавших заключение врачей? Но твоих размышлений никто не узнает! Точно!»

Женя вдруг воспрянула духом: действительно, чего бояться? «Самой умной мне, конечно, не быть, — подумала она, — но и дурой быть тоже не хочется! Давай еще раз пройдемся по фактам! Есть такое ощущение, что в каком-то месте я словно перепрыгнула через ступеньку, не прошла по ней как положено, а как-то перепрыгнула. Где-то в истории болезни нарушена последовательность, две какие-то вещи друг с другом не связаны, а должны быть связаны, иначе — ошибка».

Женя еще раз прочитала историю болезни и учебник.

В учебнике говорится сначала про трещину, а потом про субарахноидальные кровоизлияния. И уж потом — про вещество мозга. То есть поражение от удара, кроме того что оно имеет конкретную локализацию, должно еще иметь и послойность: от поверхностных тканей к глубоким по слоям. Это значит, что удар в висок может повредить сначала кожу, потом кости черепа, потом оболочки мозга и уж потом — сам мозг.

А в истории болезни не так. Есть синяк, и сразу идут повреждения мозга, причем не только в месте удара, но и в затылке. Как так может быть? Повреждение вещества мозга, если я все правильно понимаю, — это ушиб мозга и равносильно тяжелой черепно-мозговой травме, которая часто заканчивается немедленной смертью. Но для ушиба нужен и сильный удар! И от такого удара, удара, который повредил бы мозг, должно быть кровоизлияние под оболочками! А если его нет, то и удар был слабый! Но тогда что это за кровоизлияния, мелкие и множественные?

Так, давай вспоминать обстоятельства падения женщины. Красовский утверждал, что она металась. Может быть, она бегала по комнате, споткнулась и упала? Ну да, — усмехнулась Женя, — гонялась по спальне, орала, что с ней сейчас случится ужасное, а потом, не заметив метровый вентилятор, споткнулась об него и вместе с ним загремела на пол! Но тогда были бы синяки и ссадины, как у всех нормальных людей!