Через пару минут около Татьяны оказалась крошечная сгорбленная старушка. Она доверчиво взяла её за руку сухой тёплой ручкой и подняла лицо – лицо человека, который в эту минуту находится где-то очень далеко от этого места.

– Скажите, пожалуйста, а как мне отсюда добраться до Вознесенского проспекта? У меня там родственники живут, вы не могли бы мне помочь? – тихо попросила она.

Татьяна привыкла, что ей на улице очень часто задают самые разнообразные вопросы, иногда ставящие её в тупик. Вот и сейчас она лихорадочно стала соображать, какой проспект в городе теперь Вознесенский? Столько переименований было в последние годы… Вроде это бывший проспект Майорова. Но как из этой дыры туда добраться?

– Прямого транспорта нет, – неуверенно ответила Татьяна. – Можно с пересадкой на автобусах доехать до метро, и дальше на метро тоже с пересадкой до станции Сенная площадь. А там уже недалеко, наземный транспорт довезёт до Вознесенского.

Посмотрела на старушку, и поняла, что та ничего не запомнила из сказанного. Какие пересадки и переходы…

– Давайте я вас провожу до входа в метро, а там дежурных попросим подсказать, хорошо? – спросила Татьяна.

Старушка радостно закивала и крепче сжала Татьянину руку. «Придётся и в метро с ней по самого конца доехать, ведь опять заплутает на переходах между ветками», – подумала Татьяна.

Кое-как они добрались до Сенной и вышли на поверхность. По дороге Татьяна с трудом выяснила, в какой конец длиннейшего Вознесенского проспекта старушке надо добраться. Она посадила её в трамвай и попросила пассажиров помочь пожилой женщине выйти на нужной остановке. Бабушка через окно трамвая крестила её мелкими крестиками, пока не скрылась из виду.

Татьяна вздохнула с облегчением и огляделась по сторонам. Последние месяцы она провела как во сне, не выбираясь из унылых окраин ни в центр города, ни ещё куда-либо. Тихий медицинский персонал и немощные инвалиды вызывали сочувствие, но оптимизма в существование не добавляли.

И вот, оказывается, есть всё-таки другая жизнь! Сенная площадь уставлена разномастными ларьками и какими-то ящиками с подозрительным товаром. Люди бегают с огромными сумками, что-то покупают и продают. Звенят звонки трамваев, которым не дают проехать раздолбанные автомобили. Эти тоже сигналят, из окон несётся громкая восточная музыка.

Знакомые с детства дома на Садовой изуродованы жуткими вывесками и рекламными щитами. Почти на каждом присутствуют физиономии красоток с идеальным макияжем, пухлыми полуоткрытыми ротиками и полузакрытыми в чувственном экстазе глазищами. Красавицы призывают покупать всё подряд – от косметики и белья (здесь этот образ ещё как-то оправдан) до электротоваров и автомобильных аккумуляторов.

Но это жизнь, это движуха какая-то, от которой Татьяна уже успела отвыкнуть! «Спасибо, бабушка, что ты меня вытащила из этого болота! Всё, завтра увольняюсь, и будь что будет!» – твёрдо решила она.

Года полтора Татьяну носило и крутило, как щепку в водовороте, пока не прибило (опять через старых знакомых) в налоговую инспекцию. В 1994 году это было странное место, где почти что в «смертельной схватке» сошлись две силы.

С одной стороны – сплочённые отряды старых инспекторов, привыкших общаться с бумагами, квитанциями и немногочисленными затравленными кооператорами, всегда готовыми договариваться лично со «своим инспектором».

С другой – разрозненные группы сотрудников новой формации, ориентированных на компьютеры и базы данных, которые с боем прорывались в этот затхлый мир бумаг и калькуляторов.

Битва шла ежедневно с переменным успехом, но было ясно, что победа в результате будет за новым стилем работы.

Татьяна, изголодавшаяся за последние годы по интересной работе, с азартом включилась в эту борьбу нового со старым. Всё менялось очень быстро, ей даже пришлось вспомнить кое-какие навыки программирования.

Приходили новые сотрудники, не боявшиеся работы на компьютерах. Старые инспектора со скрипом и протестами мало-помалу переучивались, и тоже, не желая терять работу, начинали включаться в процесс.

В районной инспекции всё кипело и бурлило, начальство (естественно, старые кадры) плохо понимало, что происходит, и пыталось руководить по-старому – в формате ручного управления инспекторами и их подопечными. Поступавшую новую технику негде было размещать, помещений не хватало.

Однажды в середине лета Татьяна, уже год проработавшая в инспекции, в разгар рабочего дня пробиралась по тесному коридору, заполненному разношёрстной публикой, называемой теперь красиво и длинно – «налогоплательщики».

Кто-то схватил её за руку, и женский голос произнёс:

– Таня! Ты что, не узнаёшь меня? Неужели я так сильно изменилась за четыре года?

Татьяна с удивлением посмотрела на незнакомую женщину примерно её возраста, которая сидела на скамейке в очереди в один из кабинетов. Хорошо одетая загорелая блондинка, очки с дымчатыми стёклами в пол-лица… За последние четыре года столько лиц прошло перед глазами, всех не упомнишь.

– Извините, не припоминаю. Мы вместе работали? – спросила Татьяна.

– Да уж, именно работали, и не один год, – ответила та. – Я Света Веселова, жена Алексея, вспомнила?

– Господи, Света! – ахнула Татьяна, – ну и как же тебя узнать? Такая красотка-блондинка, да ещё и очки тёмные! Как ты здесь оказалась-то? Вы же с Алёшкой в Штаты давно уехали, никакой связи ни с кем не поддерживали. Мы иногда между собой перезваниваемся, я имею в вид, бывший отдел, а про вас никто ничего не знает. – Татьяна искренне обрадовалась неожиданной встрече.

После развала отдела в 1991 году все сотрудники разбрелись кто куда, а Алексей, уволившись, очень быстро уехал в Америку. Как он это проделал – осталось загадкой, ведь он работал в режимном институте и имел третью форму секретности. Ясно, что выезд был не совсем законным, в атмосфере всеобщей неразберихи в стране и не такое проходило.

Света тогда ещё некоторое время числилась в институте, но никому ничего не рассказывала про мужа, а примерно через месяц уволилась и она. Кто-то слышал, что позже она с детьми тоже улетела к Алексею, в Штаты, но толком никто ничего не знал, и про них все как-то забыли.

– А что ты в инспекции-то делаешь? – спросила Татьяна. – Пойдём на лестницу, там не так шумно, рассказывай!

– Много всего рассказывать надо, – начала Света. – В общем, вкратце: мы с Алёшкой перед отъездом в Штаты купили здесь, в Ленинграде, старую расселённую коммунальную квартиру. Вернее, оформляла её я, Алексей к тому моменту уже уехал. Квартиру эту очень дёшево продавали какие-то пьяницы, здесь, в этом районе. Вот сейчас приехала налоги оплатить, коммунальные платежи какие-то, а то ведь отберут за долги. Да и переоформить кое-что надо, я теперь почти что гражданка США, – с гордостью сказала Света.

– Понятно. Ну и как вы в Америке устроились? Как живёте? Алексей