не шути,

С криволоченской братией тоже,

Фриц — он хоть и не пень, докумекать не может,

Кто стоит у него на пути.

И сибирские рядом уже на подходе полки,

И от залпов зарницы, как свет новогодних гирлянд,

Враг у леса, на фланге стальные сжимает тиски,

Танки, танки идут, а за ними пехотный десант!

Горизонт засыпан золой.

Холод. Смерть. Сожженные села.

«Тула будет стоять!» — наш ответ, наше слово.

Ополченцы приняли бой…

2012

«Звон до сих пор, трескотня в перепонках…»

Звон до сих пор, трескотня в перепонках.

Помним завод наш, покуда живем,

Как мы на фронт на разбитых трехтонках

Наши снаряды везли под огнем.

…Я пацан, я за младшего в рейсе,

Рядом бывший моряк, дядя Ваня,

Руль сжимает в руках, как штурвал,

Мы плывем в полутьме, словно крейсер.

Стоп! Бомбежка! Кровавая баня!

Нам не дьявол ее — враг послал!

Черные крылья над нами впритирку

Снова и снова. Спокоен стрелок.

«Ну-ка, не спать!» — дядя Ваня за шкирку

Вбок, чуть живого, меня уволок.

Вспышка! Грохот и гул. Снова вспышка!

Я в траву, в одуванчики вжался.

«Хватит, парень, очнись! — он кричал, —

К лесу, к лесу беги, здесь нам крышка!

Здесь хана!»

…Он с машиной остался.

Он обрел здесь покой и причал.

Воздух дымится на этом причале.

…Он уже понял, он знал, что не встать,

И, к колесу прислонившись плечами,

«Леха, живи!» — он успел прошептать.

Наши, наши зашли из тумана —

Истребители, легкие «Илы», —

В лоб, в упор, и не выдержал, взмыл

«Мессершмит», уходя от тарана,

Этот в свастиках черт тупорылый,

И свинец ему брюхо прошил!

Чудом наш груз уцелел, и без счета

В кузове дыр. Дальше путь — по прямой!

Вот и свои — минометная рота,

Как же нас ждали они, бог ты мой!

Я взрывною волною ошпарен,

Вот в землянке, почти через силу,

Двадцать капель вливают мне в рот —

Чистый спирт. «Ну, чего? Как ты, парень?»

«Жив, спасибо», — вот так оно было, —

Мы возили снаряды на фронт.

…Вспомним же, братцы, тот рейс, дядю Ваню,

Все же колонна вперед, а не вспять

Шла до конца. Он лежал на поляне,

Таяли звезды в вечернем тумане.

«Леха, живи!» — он успел прошептать.

2016

«Ох, и ловок, силен же он все-таки был…»

Ох, и ловок, силен же он все-таки был,

Лейтенант — тот, что нас до упада

Мордой оземь возюкал, работать учил

В рукопашной штыком и прикладом.

Криком рот разодрав,

Он терзал нас в учебном бою:

«Кто быстрей, тот и прав!

Хочешь жить — не зевай, мать твою!

Зря под пули не лезь, —

Слышишь свист их, как смех сатаны?

Наша Родина — здесь.

Знай, солдат: ей живые нужны!»

Эх, окопная жизнь, эх, злодейка-судьба,

Сумасбродка, дурища слепая!

Новогодняя ночь. Вот и стихла стрельба,

Вот и сорок второй наступает.

Мы сдвигаем, звеня,

Наши кружки впотьмах, наугад.

Возле леса возня —

Немцы теплыми взять нас хотят.

Эх, мороз зол и лют,

Эх, поземка метет и метет.

Немцы цепью идут.

Немцы цепью идут.

Немцы цепью идут.

Вот такой вот у нас Новый год!

С нами наш лейтенант. Им таких не свалить.

Злой спросонья он. Им и не снилось,

Что́ он может штыком в рукопашной творить.

Все! Пошло! Понеслось! Закрутилось!

Лязг, и скрежет, и хрип,

Только бой, только месиво тел!

«Сзади, сзади, смотри!» —

Он был рядом, он крикнул, успел.

Фриц мне ноги заплел, —

Я метнулся, нырнул на «авось»!

Нож над ухом прошел,

Лишь царапнул слегка. Обошлось.

…Серым саваном лег над рекою туман,

Ветер в роще скулит, как собака.

Лейтенант еле жив — десять резаных ран.

Мы отбили ночную атаку.

…Ветер хлещет, как кнут,

Лупит, бьет. Враг за лес отступил.

Лейтенанта везут

На полуторке в госпиталь, в тыл.

Ночь. Землянка тесна.

Нам и так после боя сойдет.

Наливай, старшина.

Вот такой вот у нас Новый год…

2016

«То ли град, то ли снег, а точнее — и то и другое…»

То ли град, то ли снег, а точнее — и то и другое,

Лес листву потерял, и зима на подходе уже.

Нет врага. Отступил. Два часа тишины и покоя,

И тихонько коптит керосинка в штабном блиндаже.

Немцу Тула нужна позарез, он по плану, как надо,

Брать Москву будет в клещи с востока, работать всерьез.

Нет, не будет, и пусть в ставке фюрера пьют до упада

За победу коньяк. Нет победы, лишь смерть и мороз.

Им в атаку с утра, и опять над землей вздрогнет воздух,

И пехота, и танки готовы к прорыву, к броску.

Ох, и хитро стоят в этот раз пулеметные гнезда,

Мы в боях кой-чему научились в рабочем полку.

А потом бог ли, черт разберет, чья там песня допета.

Мы пришли из цехов на последнем стоять рубеже.

Отдохни, командир, у тебя два часа до рассвета.

Пусть тихонько коптит керосинка в штабном блиндаже.

2016