Андре выглядит смущенным. — Разве?

Я качаю головой. — Мне нужно найти Тессу. Она очень пьяна.

— Подожди. Чарли. — Андре протягивает руку и хватает мою, притягивая меня назад.

— Что? — спрашиваю я, застыв.

Андре прищуривается. — Что происходит? Ты едва отвечаешь на мои сообщения, а теперь игнорируешь меня?

— Ничего особенного, — говорю я.

— Если ты не хочешь встречаться со мной, ты должна была просто сказать об этом, — говорит Андре.

Я не могу сдержать себя, чтобы не фыркнуть. — Точно. Я та, кто начал это.

Андре глубоко хмурится. — О чем ты говоришь?

Теперь люди смотрят. И теперь я удивляюсь, как это я стала вовлечена в драму на вечеринке, когда раньше мне удавалось держаться в стороне от всего этого.

— Мы можем не делать этого сейчас? — спрашиваю я.

Рот Андре улыбается, но глаза не улыбаются. — Без проблем. — Он проходит мимо меня и направляется к машинам. — Хорошей ночи.

Я смотрю, как Андре уходит, и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я хочу пойти за ним. Сказать ему, что у него неправильное представление. Что я не то чтобы не хочу с ним встречаться, я просто боюсь. Но я не делаю этого.

Вместо этого я думаю об этом всю дорогу домой, спускаюсь в одиночестве по горным дорогам к своему подъезду. Там я вижу, как мои родители целуются в свете кухни, через окно.

29

На следующей неделе после вечеринки у нас нет школы, и это радует. Я провожу все это время с опущенной головой, работая в амбаре и избегая всех. Например, Сидни и Такера, о которых я понятия не имела, что они встречаются. Я не злюсь из — за этого, ни в коем случае, но у них должна была быть причина держать это в себе, и я бы предпочла, чтобы они пришли ко мне в свое время. Или мои родители, которые утверждают, что они одно, а на самом деле совсем другое.

И, конечно, Андре. Я даже не знаю, что ему сказать. И его нигде нет.

Я благодарна амбару, который всегда казался мне надежным убежищем, но сейчас он кажется мне более важным, чем когда — либо. Это я могу понять. Это я могу изменить.

Я сохраняю натуральность дерева и крашу только пол второго уровня в пыльно — зеленый цвет, а также внутреннюю и внешнюю стороны дверей и оконных рам амбара в тот же оттенок. В основном я шлифую, покрываю лаком и передвигаю мебель. Тесса заходит помочь, как и Николь Мейерс, а Тео время от времени заглядывает с угощениями. Мистер Минасян устанавливает светильники и следит за тем, чтобы крыша была хорошо залатана. Все начинает выглядеть хорошо, но впереди еще много работы. Мне нужно решить, где разместить предметы искусства, разложить весь текстиль, постельное белье и шторы, заполнить шкафы. В таком процессе так много мелочей, которые нужно сделать. И когда ты думаешь, что уже почти закончила, ты понимаешь, что есть еще целый ряд вещей, о которых ты забыла, например, все маленькие ручки для комода, которые поставляются отдельно.

В четверг вечером Сидни приходит, чтобы отнести набор старинных оловянных тарелок и кружек, которые ее родители брали с собой в походы. Мы почти не разговаривали. Я хочу, чтобы она сама поговорила со мной об этом, но маленький голос внутри меня знает, что это неправильно. Он также знает, что Андре так бы не поступил.

Пока Сидни любуется стеллажом и помогает мне поставить несколько чашек, я сглатываю нервы и решаю затронуть эту тему.

— Итак… — Я наклоняюсь над стойкой и пристально смотрю на нее. — Когда ты хочешь поговорить о Такере?

Сидни молчит, ставя стопку тарелок на стену.

— Прости, что не сказала тебе, — наконец говорит она.

Я скребу по ценнику, который прилип к столешнице. — Почему ты не сказала?

Она качает головой, поправляя несколько тарелок. — Я не знаю! Ты не часто бывал рядом, а потом это просто случилось… и я чувствовала себя странно. Я знала, что ты не одобришь.

— Ну, я имею в виду, он же Такер! — Я начинаю смеяться, пока не понимаю, что Сидни не смеется.

— Что это значит? — спрашивает она.

Я замялся. — Я имею в виду, что мы знаем его целую вечность! С тех пор, как он накрасил волосы гелем, и когда он прошел через ту фазу, когда он хотел стать музыкантом, но не знал, на каком жанре сосредоточиться, поэтому он попробовал рэп, альтернативный рок и электронный синтезатор в один месяц… — Я хихикаю про себя. — И его гардероб постоянно менялся вместе с ним!

Наконец, Сидни тоже начинает смеяться. — Боже мой, это было так смешно, — простонала она. Затем она останавливается. — Но люди меняются, Чарли. Понимаешь? Мы все не должны застрять на этом пути. Иногда кажется, что ты думаешь, что так будет всегда. — Она пожимает плечами. — К тому же, он мне давно нравится. Начесанные волосы и все такое.

Мой рот просто открывается. — Все это время я ждала, что ты скажешь мне, кто тебе нравится, и всегда это был только Такер. — Я сглатываю, вспоминая наш поцелуй. — Если бы я знала, Сид…

Сидни подняла руку, чтобы остановить меня. — Пожалуйста. Я знаю. Кроме того, в определенный момент я должна признать тот факт, что, возможно, я просто не была готова. У меня были свои дела. Если бы я действительно хотела этого, я бы об этом заговорила.

Я кое — что поняла. — Вот о чем он все время пытался со мной поговорить, — говорю я.

Сидни хмурится. — Кто?

— Такер. Он все время хотел потусоваться, а я все время оправдывалась. Я думала, что он хочет поговорить о нас, а на самом деле он хотел поговорить со мной о тебе. — Я качаю головой, чувствуя себя глупо. Затем улыбка прокрадывается на мой рот. — Похоже, в итоге я ему не понадобилась.

Сидни усмехается. — Знаешь, именно то, что я увидела тебя и Андре, подтолкнуло меня к тому, чтобы что — то с этим сделать. То, как вы двое стали так близки, хотя думали, что вы такие разные. Вы узнали все эти вещи, которых никогда не ожидали. Это сделало меня более открытой к тому, что мы с Такером могли бы иметь, я думаю.

При упоминании имени Андре я возвращаюсь к распаковке кружек и тарелок. — Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что вы, очевидно, так здорово смотритесь вместе, — говорю я Сидни, и она улыбается.

— Спасибо, — говорит она.