надежды. Будто бы в тот миг, когда Рик согласился помогать ей, протянув руку помощи, а она приняла ее… мир изменился. Он вдруг показался дружелюбным, открытым, родным и теплым. Что это? Любовь?.. Сама мысль напугала ее и заставила испуганно вздрогнуть. Даже в мыслях это слово было чуждым. Оно никак не желало превращаться в слово, которое было бы понятно ее разуму. И потом, разве не велика вероятность того, что всему виной ритуал, связавший их? Ведь, если она все правильно поняла, то влечение, что испытывает к ней Рик, может быть продиктовано именно энергией, что теперь текла по ее венам.

Последняя мысль вдруг упала на самое дно ее души. По тонкой пленке, что вдруг прикрыла вечно кровоточащую рану, побежала сеточка из множества трещин.

«Надежда, роскошь глупцов и бедняков», вспомнились слова отца, а мир вдруг стала заволакивать привычная и такая постылая хмарь.

– О чем задумалась, принцесса? – весело спросил Рик. И эта самая «принцесса» впервые не показалась ей изысканным ругательством, вылетевшим из его уст. Слово несло с собой тепло. От него вдруг повеяло тонким флером нежности. Это было неожиданно. «Нежность» – еще одно слово, значение которого она лишь подобрала, как более всего подходящее к незнакомому ощущению.

– Я… задумалась, – будто бы очнувшись ото сна, встрепенулась она, вновь принимая упор лежа, и изо всех сил пытаясь сосредоточиться на поставленной задаче. Гоня прочь непрошеные мысли. Такие ненужные, лишние сейчас. Да, чего уж там, она просто боялась начать мечтать…

Рик смотрел на ее отчаянные попытки оторваться от земли со странной смесью умиления и веселья. Не то чтобы он высмеивал принцессу. Тут не было злых мыслей. Скорее, это было просто забавно. По-доброму смешно. Но он понимал, что один его неловкий смешок, одна неосторожная эмоция, и между ними вновь появится стена. Так что лучше уж выпустить смех наружу чуть попозже. И в то же время именно сейчас у него было время подумать не только над их отношениями, но и над тем, что происходит в его землях. Уже завтра начнут подтягиваться Властители, что, как и он, принадлежат Грозовому Перевалу. Уже завтра они начнут планировать вылазки по зачистке лесов. И уже завтра у него не будет так много времени, которое он мог бы провести рядом с ней…

* * *

Как только изнурительная тренировка подошла к концу, а точнее сказать, Рику пришло время заняться делами вверенной ему земли, и потому стоило дать принцессе немного передохнуть, Йолинь поспешила на кухню, где сейчас оба ее лучших друга восстанавливали силы. Каждый как умел. А именно Суми поедал все, что плохо лежало или «случайно» выскальзывало из рук Вени, когда он «легонько» наваливался на нее. В то время как Веня занималась активными физическими нагрузками, лупя почем зря Суми тем, что попадалось под руку. И хотя Суми еще был маленьким по меркам своих сородичей, Веня, будучи неглупой женщиной, старалась не охаживать его ничем тяжелее разделочной доски. Опять же лупила вполсилы, поскольку искренне считала, что тварь еще больная и надо подождать ее выздоровления, прежде чем скотина будет в состоянии выдержать ее полноценный удар.

– Чтоб тебя разорвало, гадина проклятая! Чтоб тебя сплющило и вывернуло, скотина ты хитрожопая! Как тебя земля только носит?! – еще не успев отворить дверь на кухню, Йолинь окунулась в звуки, столь привычные для кухни в этом доме в преддверии обеда. С тех самых пор, как в замке появился Суми, это было уже нормальным явлением. – Что? Все не нажрешься?!

Оказавшись внутри, Йолинь на мгновение замерла. На самом деле она пришла сюда не просто так. А хотела проверить самочувствие как Вени, так и Суми. Поскольку еще утром первый сильно прихрамывал, в то время как вторая с трудом могла держать ложку в заживающей руке. Конечно, травмы у обоих были серьезными, но благодаря магии, что использовал Рик, Веня хорошо шла на поправку. То же самое можно было сказать и о Суми, но лишь благодаря его собственному происхождению. И хотя Веня еще утром заявила, что больше никого не пустит на кухню работать вместо себя, Йолинь собиралась ей помочь в силу своих способностей. И вот оба невинно пострадавших калеки развернули настоящие боевые действия, избрав полем сражения – кухню.

Веня – эта рослая тучная северянка, взгромоздившись на высокий табурет, размахивала разделочной доской, пытаясь поддать то и дело подпрыгивающему вверх «хромоногому» Суми по пятой точке. В то время как зубастая пасть животного пыталась сомкнуться на куске мяса, который женщина судорожно сжимала в другой «сломанной» руке, пытаясь поднять его еще выше, в надежде, что «зубастый оглоед» так высоко не подпрыгнет и ей таки удастся наподдать ему так, что он прямиком вылетит в распахнутое окошко. При каждом замахе Веня истошно охала, Суми же продолжал хранить горделивое молчание.

Стоило Йолинь переступить порог, как Веня, не выдержав напора, швырнула кусок мяса в окно и крикнула:

– Да забирай! Ну тебя к лешему и проваливай с моей кухни, покуда тебя на котлеты не пустила! Не доводи до греха, гадина проклятая!

«Проклятая гадина» ловко сиганула следом и была такова. Правда, на какое-то время.

– Ты не обижайся, – пыхтя, спустилась она со стула, – но я им займусь… думаю, завтра…

– Займись, займись, – усмехнулась Йолинь. – Помочь?

– Лучше иди помойся, – простодушно посоветовала Веня. – Что этот изверг с тобой вытворял, что ты вся в пыли?

– Мы занимались, – усмехнулась Йолинь.

– Делать вам нечего, – фыркнула она. – Завтра тут прибавится людей, ты уже знаешь? – посмотрела она прямо в глаза Йолинь.

– Да, – кивнула она, – Рик говорил, что будут прибывать Властители этих земель.

– Они не просто прибудут, – покачала головой женщина, – начнется зачистка лесов перед зимой.

Йолинь ничего не сказала вслух, но сердце ее замирало от страха и переживаний. Она понимала, что Рик будет одним из тех, кто примет активное участие в этих вылазках, и от осознания, что ему предстоит столкнуться с теми тварями… ей было страшно, очень. Это чувство вымораживало что-то внутри, заставляя замирать сердце всякий раз, когда она вспоминала эти бесцветные глаза, серую кожу и голод, который вел тех существ. Что она должна была сделать? Сказать ему, что не хочет, чтобы он рисковал? Но Рик не ее отец, который всю свою жизнь привык жить в безопасности за спинами своих слуг. Рик был тем, кто защищал свой народ и потому считался тем, кем был.

Уже вечером, готовясь ко сну и ожидая, когда придет Рик, она пыталась понять, чем может быть полезна в сложившейся