Майор насторожился – у Джинна в отряде как раз имелась парочкачернокожих суданцев – и спросил осторожно:

– А где он видел негров?

– В горах, – отрезал старик. – Как тут точнообъяснить, если ты гор не знаешь? По горам бродили, дня три назад. – Ондопил чай и с некоторым трудом поднялся, взял предупредительно протянутуюКурловским узловатую палку. – Если ты их поймаешь – спасибо скажу. Тольконегров мне тут не хватало… Не Африка, слава Аллаху…

И вышел, держа спину прямо. Майор остался стоять, глядя себепод ноги, ощущая лишь тоскливое раздражение, не имевшее конкретного адресата.

Слава кашлянул за спиной:

– Влад, только что сообщили по тэвэ… Уже впихнули втекущие новости по основным каналам: мол, героическое подразделение внутреннихвойск разнесло к чертовой матери караван злых ваххабитов… Даже кадрикипоказали, и про блядюгу Нидерхольма помянули оперативно. Внутренние войска,понимаешь…

– Ну и правильно, – устало сказал майор. –Будем скромными, скромность, она, знаешь ли, украшает человека…

Отсюда, из широкого окна несостоявшегося Дома культуры, селопросматривалось отлично; правда, оно тонуло во мраке, лишь кое-где светилиредкие окна, за которыми протекала чужая, непонятная, марсианская жизнь.Минарет довольно красиво вырисовывался на фоне звездного неба, что, впрочем, с циничнойармейской точки зрения, делало его хорошим ориентиром для самых разныхнадобностей. Как в любой обычной деревне, то там, то здесь лениво побрехивалисобаки. А иногда начинали гавкать по-другому – протяженно, целеустремленно,работали по конкретным объектам, говоря профессиональным языком. Ясно было, чтоэто болтаются по улицам местные патрули.

Все долетавшие звуки были насквозь гражданскими, мирными.Пробормотав под нос что-то нечленораздельное, майор перешел в другую комнату,оборудованную под примитивный штаб, единственное окно надежно занавешенораздобытым здесь брезентом, на полу горит тусклый фонарь.

Он присел на корточки рядом с Токаревым и Самедом, еще разприсмотрелся к карте. В общем, ничего особенно сложного. Отойти от селакилометра на три – примерно половину пути по равнине, а остальное отмахать попредгорьям. Выйти в условленную точку, получить донесение – не известнозаранее, будет ли на сей раз оно устным или письменной шифровкой – и вернутьсяпо тому же маршруту.

Всего делов. Однако сколько народу свернуло себе шеи даже назначительно менее сложных маршрутах…

– Да не вертись ты так, – сказал Токарев. –Не первый раз. И место знакомое.

– Сплюнь через левое плечо.

– Плюю каждый раз, аккуратно. Самед тоже, по-своему…

Самед, блеснув в полумраке великолепными зубами, нараспевпродекламировал:

– Аузу биллахи миншайтан ир-радюим…

– Это как? – хмуро спросил майор.

– Заклинательные слова против Иблиса, то есть шайтана.«Прибегая к Аллаху за помощью от шайтана, побиваемого камнями», – охотнопояснил Самед. – Говорят, помогает.

– Вы еще Айболита разбудите, – сказалмайор. – Он вам что-нибудь по-монгольски добавит. Однако пора быпроводнику…

– Чу! Слышно движенье…

Майор выглянул в дверной проем. И точно: снаружи послышаласьтихая перекличка:

– Семь!

– Одиннадцать!

Все верно, шли свои: пароль был примитивный, но надежный –еще с афганских времен, арифметический.

Михалыч вошел первым, остановился в стороне. Майор взялфонарь с пола, высоко поднял, освещая лицо второго.

Тот стоял спокойно – в камуфляжной куртке, с короткимавтоматом под полой, ростом не уступавший майору, – только глаза чутьсузил от бьющего в лицо света. Произнес без выражения:

– Здорово, командир.

– Здравствуй, лейтенант, коли не шутишь, – сказалмайор.

– Был лейтенант…

– А потом?

– А потом слишком многое развалилось… Начиная содного-единственного захолустного танкового полка и кончая… – Он махнулрукой. – К чему нам, командир, вечер воспоминаний? У нас работа, пораидти… Время поджимает. Вас предупредили насчет условий? Твои за мной идуттолько до горушки и там остаются ждать. Не хочу я таскать по тропкам целуюорду…

– Резонно, – сказал майор, пытливо в неговсматриваясь.

А что тут, собственно, можно было определить за считанныеминуты, в какие глубины сознания проникнуть? Человек как человек, неразговорчивразве что. Не выглядит ни моложе, ни старше своих лет, полное соответствиевозрасту, усы аккуратно подстрижены, в глазах некая отрешенность, но этовыражение глаз здесь слишком часто встречается и никого уже давно не удивляет…

– Местные за вами не ходят, Абалиев? –поинтересовался майор.

– Восток – дело тонкое, командир. Всех деревенскихбудней вам все равно не понять. Ходят – не ходят… Какая разница? Главное, чтобыто, что ты делаешь, никому не мешало. Тогда и не будет ничего, то есть никтоникому мешать не станет… Ну, двинулись?

Токарев с Самедом направились к выходу. Майор смотрел имвслед, как будто это могло чему-то помочь и что-то изменить, пока вся троица,миновав Краба, не растворилась в темноте.

Потом вышел наружу. Краб сидел на удобном штабелькеслежавшегося кирпича, примостив рядом автомат. В окрестностях ничегошеньки неизменилось – все так же побрехивали собаки, временами яростным гавканьемотмечая перемещение по деревне невидимых отсюда патрулей. Звезд над головойбыло несчитанно – как всегда вдали от городов.

– Курловский с Сережей аккуратненько пошлиследом, – сообщил Краб. – Вокруг вроде бы не было постороннегошевеления.

– А им и нет нужды дышать в затылок, –поразмыслив, заключил майор. – Они окрестности знают лучше нас. Прощезасесть на ключевых точках в отдалении, там, где заведомо мимо не пройдешь.

– До сих пор ведь не мешали?

– Да не мешали вроде… Зачем ему рюкзачок, интересно?

– Этому Ястребу?

– Ага. Заметил?

– Что же тут незаметного? – пожал плечамиКраб. – Хороший рюкзачок, с пропиткой, определенно пустой. Мало ли… Врядли он только на оперов работает, здесь еще и что-то другое подмешивается:Восток, как неоднократно поминалось, – дело тонкое…

– Майор! – тихо позвали сзади, из дома.

– Ну ладно, зри тут в оба… – кивнул майор и направилсяв «штаб», пройдя для этого через большую комнату, где подремывали все,свободные от конкретных поручений, один Костя, дневальный, сидел у окна внастороженной позе.

– Что?

– Была передача, Влад, – сказал Слава, поднимаясьс корточек от одного из своих секретных ящиков, подмигивавшего тремяразноцветными огоньками, временами загадочно потрескивавшего ипопискивавшего. – Портативная рация без скрэмблера, совсем близко, недалее километра.