красным, и у меня екнуло сердце.

Я бросилась на изгоя слева от Эвандера. Держа меч в обеих руках, я со всей силы полоснула его поперек спины. Он упал на колени, подняв на меня удивленный взгляд, и я вонзила меч ему в живот.

Руки тряслись, спина болела, но я продолжала сражаться, пока меня поддерживал прилив адреналина. После порки я не тренировалась, и сейчас это сказывалось.

Когда второй нападавший меня заметил, то, забыв про Эвандера, бросился ко мне.

Эвандер мгновенно оценил ситуацию, и нанес ему удар в висок рукояткой меча, отправив в нокаут.

Я старалась не смотреть на лежавшие тела и на раны, которые говорили о том, что эти люди не просто без сознания, как поверженный Эвандером изгой. Я старалась не думать о крови, сочившейся из-под его пальцев. Всю злость, неуверенность и гнев я вкладывала в каждый удар меча, отбиваясь от все прибывавших изгоев, пока никого не осталось.

Глава 64

– Отвечай. Мне. – Голос Эвандера был холоднее окружавших нас льдов. Смертоносным и сулившим страдания, хотя на лице была маска убийственного спокойствия.

Кончик меча прижимался к горлу стоявшего перед ним изгоя, того, которого он оставил в живых, чтобы допросить. Рядом с Эвандером с таким же угрожающим выражением лица стоял Тарас, скрестив руки на груди, будто он сдерживал себя, ожидая разрешения прикончить изгоя. Лежащий на земле человек судорожно вздохнул, его взгляд казался безумным от страха. Он пытался отползти назад, но поскользнулся на тающем снегу.

– Прошу вас, – заговорил он на всеобщем языке с акцентом, похожим на выговор Кирилла. – Они умрут, если я не…

Он бросил взгляд на меня, а потом обратно на Эвандера.

Тут я все поняла. Люди были правы. Это из-за меня. Бесстрастное лицо Эвандера дрогнуло лишь на миг, успев продемонстрировать изгою всю мощь его гнева.

– Если ты не что? – вмешался Тарас, его голос звучал почти точь-в-точь, как голос кузена.

– Нам заплатили за смерть принцессы, – заикаясь проговорил он. – Какая-то женщина… она сказала, что заплатит еще, если это кому-то удастся.

Внутри у меня все сжалось, как будто там образовалась пустота.

– Как ее звали? – Голос Эвандера стал еще холоднее.

– Не знаю. Я… – Он поднял руки, закрываясь, словно чувствовал, что будет дальше. – Я просто хотел накормить семью.

От этого признания у меня внутри что-то оборвалось.

– Понимаю. – Выражение лица Эвандера оставалось непроницаемым, когда он поднял меч и нанес удар.

Хотя я не винила Эвандера, мне пришлось отвернуться. И все же я услышала, когда изгой умер. И увидела, как снег стал еще краснее.

У меня вдруг вспыхнуло лицо, в груди образовался тугой комок, а перед глазами все поплыло. Крепко зажмурившись, я попыталась отгородиться от образов смерти. От изгоев, напавших на нас по пути на Высший Совет. Отряда, появившегося после, по пути в чертог Медведя. Несчастных, замертво лежавших вокруг.

Эйва. Эйва настолько меня ненавидела, что допустила смерть стольких жителей ради убийства единственной девушки?

Родители рассказывали нам о войне, как голод и нищета толкают людей на страшные поступки, но я никогда не видела этого так близко. Никогда подобное не случалось из-за меня.

Кто-то встал рядом, едва не касаясь моего плеча. Даже не открывая глаз, я знала, что это Эвандер. Его присутствие стало для меня столь же привычным, как быть одной. Глядя сейчас на него, я видела боль, скрытую под маской злости. Закрадывающиеся нотки близкой капитуляции. Он отвернулся, и маска тут же вернулась на место, словно броня.

Глава 65

До следующего поселения мы с нашей мрачной процессией добрались только через несколько часов. Тела Игоря и Дмитрия мы тащили на привязанных к лошадям импровизированных носилках. Воющий ветер противостоял нам на каждом шагу, засыпая снегом и бесконечно осложняя и без того нелегкое путешествие.

Холод проник до самых костей, так что конечности давно онемели. Солдаты съежились под плащами то ли от холода, то ли от непроницаемой пелены потери и горя, опустившейся на нас. Скорее, от того и от другого.

Когда мы добрались до постоялого двора, все были замерзшими и уставшими. Павшими духом. Тарас вызвался отвести мужчин в гостиницу и найти для них лекаря. Эвандер пока не хотел показываться, непременно желая сопроводить погибших в местную похоронную контору, и я, конечно, пошла с ним.

После того, как он отдал необходимые распоряжения, мы направились прямиком в гостиницу. И Эвандер пошел наверх, не произнеся ни слова.

Я задержалась, только чтобы велеть послать нам еды и еще кое-чего, а потом тоже направилась в комнату.

Эвандер сидел на кровати, роясь, по-видимому, в мешке с лекарственными снадобьями, а я в нерешительности остановилась у двери. Снимая рубашку, он сморщился, но не издал ни звука. Под одеждой была кое-как намотанная тряпка, насквозь пропитавшаяся кровью. Когда он попытался ее развязать, я подошла и накрыла его руку своей.

– Позвольте мне.

Он посмотрел мне в глаза, в его взгляде читалось сомнение. Я вспомнила, сколько раз он заботился обо мне, даже когда я этого не понимала. А заботился ли кто-нибудь о нем?

Эта мысль придала мне смелости, и я ответила ему решительным взглядом. Тогда он уступил и откинулся на подушки. Я сняла повязку и быстро промыла рану раствором из его мешка, остановившись только, когда в дверь постучали.

Принесли суп и теплую воду по моей просьбе. Суп я поставила на стол, а с помощью воды и тряпок закончила промывать рану Эвандера.

Он шипел, стиснув зубы, но ничего не говорил и не показывал никаких эмоций. Я вспомнила о ранах у него на спине, и о маленьких шрамах, которые свидетельствовали о ранениях, полученных во время подобных сражений.

Ему явно было не впервой испытывать боль, и от этой мысли у меня что-то екнуло в груди. Я ненавидела все события в его жизни, из-за которых он даже не вздрогнул, когда мне пришлось вылить густую пузырящуюся жидкость на сорокасантиметровую рану у него на боку.

– Мне очень жаль, – тихо проговорила я, обматывая повязку вокруг торса.

– Пустяки, – проворчал он.

– Я не об этом. Про Игоря и Дмитрия. Я знаю, что они значили для вас.

Эвандер кивнул.

– Игорь был самым младшим новобранцем, но это не делало его менее преданным. А Дмитрий… он был моим другом.

Я с трудом подавила подкативший к горлу комок чувств. Дмитрий был и моим другом. Не так долго и не таким близким, но одним из немногих моих друзей здесь. Он был одним