Рэй потерла лоб.

– Пожалуйста… Элрой.

– Убирайся! – прорычал он и хотел захлопнуть дверь, но Рэй оказалась быстрее. Она подставила к двери ногу и остановила ее. На пальцах женщины блестели золотые кольца, в том числе и связующее кольцо его матери – императрицы Атессы. У всех придворных Зеакиса были такие. Кольцо, которое постоянно носили на большом пальце правой руки, изображало голову змеи, глаза которой были изготовлены из красных рубинов.

– Я просто хочу поговорить, – попросила Рэй.

Просто поговорить. В данном случае это было уже слишком. Тем не менее пират сделал шаг в сторону, предоставив Рэй возможность войти. Если им и придется разговаривать, то уж лучше с глазу на глаз, а не перед его людьми. Элрой жестом дал понять, что команде следует вернуться к работе, если уж они не в состоянии выполнять его приказы. Затем он закрыл дверь и прислонился к дереву.

Элрою стоило огромных усилий сохранять безмятежность позы, в то время как внутри у него бушевали чувства.

Рэй скользнула взглядом по каюте, и мужчина поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы комната была больше, светлее, аккуратнее и выглядела менее потрепанной. Карты и письмена валялись на письменном столе в диком беспорядке. Книги и сувениры из чужих стран были как попало засунуты на переполненные полки, прикрепленные к стенам. Перед узкой койкой стоял ящик, из которого выглядывала его одежда, а в другом сундуке было сложено его оружие – мечи и кинжалы, а также несколько серпов и гадюк из Зеакиса.

– Что ты там хранишь? – спросила Рэй, указывая на единственный шкаф в каюте. Он был сделан из темно-вишневого дерева, и ему было всего несколько месяцев. Элрой очень удачно приобрел его на рынке в Хусхене после того, как случайно пролил свечной воск на только что нарисованные карты Мортимера.

– Это не твое дело.

Он оттолкнулся от двери и обогнул свой письменный стол. Не проронив ни слова, Элрой достал второй стакан, заполнив его до середины. Приглашающим жестом он толкнул его через столешницу, призывая Рэй сесть.

– Откуда ты узнала, что найдешь меня здесь?

– Ты не так загадочен, как думаешь, – ответила она и села на закрытый ящик, стоявший перед его столом. Он был заполнен товарами, которые еще предстояло продать. – Ты всегда искал утешения у моря.

Элрой молча наполнил свой собственный стакан и опрокинул его. Рэй еще раз оглядела каюту. Сквозь круглые окна, чьи вычурные стеклянные пломбы напоминали компасы, проникало так мало света, что в любое время суток здесь приходилось зажигать свечи.

– У тебя действительно прекрасный корабль.

Он ухмыльнулся в свой стакан.

– Ты хотела сказать, развалина?

– Ты знаешь, что я не это имела в виду, – ответила Рэй, отстегивая саблю от пояса, чтобы было удобнее сидеть. – У тебя всегда был изысканный вкус.

При этих словах по ее лицу скользнула нежная улыбка. Вся строгость, которую она выставляла напоказ в замке, внезапно исчезла.

Элрой снова опрокинул в рот свой бокал.

– Зачем ты приехала, Рэй?

– Я уже сказала – меня послала твоя мать.

Элрой смотрел на женщину, которая преследовала его и в мечтах, и в кошмарах. Ее лицо казалось знакомым и чужим одновременно. Он мог бы потеряться в ее взгляде, если бы выражение этих глаз было теплее, а движение губ – более нежным.

– Почему моя мать из всех своих послов избрала именно тебя? – спросил Элрой. – Ей никогда не нравилась твоя семья.

– Люди меняются.

– Но моя мать – нет.

У императрицы не было особой обиды на Турани, но она сохраняла некоторую дистанцию и изрядное недоверие ко всем семьям, которые хоть отдаленно могли иметь право на императорский престол. Атесса всегда боялась предательства, поэтому Элрой удивился, что она доверила это поручение Рэйе.

Рэй сузила глаза до щелочек, и ее плечи слегка подались вперед. Однако сразу после этого она снова взяла себя в руки.

– Я попросила ее послать меня.

– Почему же?

– Потому что ты готов совершить ошибку.

– Я не знал, что тебя так беспокоит мое личное благополучие.

– Ты – первенец Атессы и вождь величайшей державы этого мира, как только ты оспоришь свое право, – объяснила Рэй. Ее голос был тверд и убедителен, но сами слова звучали глухо. – Союз с Тобрией бесполезен для Зеакиса. Их армия незначительна, так же как и их природные ресурсы.

– Ммм, – пробормотал Элрой.

– Союз с Косскони был бы более выгодным, – продолжала Рэй. – По крайней мере, таким образом мы положили бы конец военным действиям на юге. Это пойдет на пользу твоей семье и твоему народу.

Элрой выжидающе смотрел на сидевшую напротив него женщину, ожидая, какую пустую болтовню он услышит дальше. Эти слова мать вложила в уста Рэй, но не они были причиной ее визита.

– Кроме того, мы не должны забывать, что у Косскони есть значительный морской флот. А если тебе действительно нужна эта ничтожная земля, мы сможем завоевать ее с их помощью.

Элрой издал сухой смешок. Такое надменное поведение было вполне в духе его матери. Захватить такую страну, как Тобрия, для нее казалось сущим пустяком. О мужчинах и женщинах, которые оставили бы свою жизнь в этой войне, она абсолютно не задумывалась.

– Я не испытываю никакого интереса к Тобрии или Лаварусу.

– А почему тогда ты хочешь жениться на принцессе? – спросила Рэй. На этот раз это были ее собственные слова. – Только не говори мне, что любишь ее. Я наблюдала за вашим поцелуем. Такая трагедия.

Элрой наклонился вперед. При этом он скрестил унизанные кольцами пальцы и оперся локтями на морские карты, привезенные со всего мира. До сих пор он объездил лишь малую часть мира.

– Как тебе такая идея? Я расскажу тебе, почему хочу жениться на Фрейе, если ты расскажешь мне, почему тебе непременно нужно отговорить меня от этого брака.

Рэй открыла рот, но прежде чем она успела сказать хоть что-то, Элрой впился в нее взглядом.

– И я не хочу ничего слышать о союзах и полезных ископаемых. Скажи мне правду! Почему ты попросила мою мать отправить тебя в Тобрию?

Рэй сжала руки на коленях в кулаки, и Элрой заметил, как в глазах женщины снова вспыхнул яростный блеск, прежде чем она успела отвести взгляд.

– Ты это прекрасно знаешь, – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

– Скажи! – потребовал Элрой, хотя знал, что ее следующие слова, вероятно, поразят его сильнее, чем любой удар.

Рэй сжала губы. Сначала она заколебалась, но потом заговорила. Тихо и дрожащим голосом.

– Ты… ты хотел жениться на моей сестре.

Эти слова мучительным эхом отозвались в груди Элроя, и старая рана, которая так и не зажила, снова воспалилась. Желание схватиться за бренди, чтобы очистить рану и заглушить боль, было непреодолимым. Но алкоголь не поможет. Никогда не помогал.