Это все, мягко говоря, не способствовало хорошей атмосфере. Я то и дело косилась назад, на пленных, чтобы понять, о ком из них предупреждает интуиция.

— Шею свернешь, — неодобрительно проговорил Рензо.

— Ничего не сверну, — отозвалась я, как нарочно, особенно изгибаясь.

— Или упадешь, — мрачно дополнил муж. — Хватит, Лери, нечего на них смотреть!

Чтобы не огорчать Рензо, я перестала оглядываться, тем более что впереди был еще один интересный объект для разглядывания – крупный, рослый, широкоплечий… Этот самый объект тоже постоянно на меня поглядывал.

— Что происходит? — не выдержал муж. — Гелл снова в чем-то тебя подозревает?

— Как сказать…

— Прямо, Лери.

— Я увидела кое-что интересное в его биографии…

— Что-то компрометирующее?

— Можно и так выразиться. Это его тайна, Рензо, я не могу посвятить тебя в нее.

— Скорее бы отделаться от него и от его тайн, — проворчал юный плад.

Я кивнула, а сама продолжила смотреть на Брадо. Что он предпримет, как поведет себя? Что изменит правда? С этими вопросами я и подошла к нему, когда мы остановились на ночь. Когда я проходила мимо людей Гелла, они смотрели на меня с опаской, словно мои глаза все так же светились. Интересно, что они думают обо мне? Догадались ли они, что я перерожденная, или просто считают произошедшее драконовой волей?

Брадо предложил мне отойти. Ночной Дреафрад был таинственен и зловещ, но меня это не пугало: мы до ночи ждали этого разговора, и теперь ничего не могло нам помешать, испугать, смутить.

— Что вы думаете обо всем этом, Валерия? — спросил владетель.

— Великий Дракон перемудрил.

— Здесь я с вами соглашусь.

Я посмотрела в глаза плада и уточнила:

— Вот это да! Сам Брадо Гелл Непогрешимый критикует Дракона!

— Какая же вы язва…

И снова «вы», вежливое и отстраненное. Остановившись, я сказала тихо:

— Меня Лери зовут.

— Лери… — промолвил Брадо, несмело пробуя мое имя на вкус. — Я долгие годы молил Великого Дракона о наследнике, о сыне. Может, поэтому он не отвечал? Ведь я просил именно о сыне, тогда как у меня уже была дочь. И какая…

— Какая?

— Которая даст фору любому мужчине.

Я хотела съязвить, но так приятны мне были эти слова, что я промолчала.

— Император дал мне срок до лета. Род Геллов должен продолжиться… Вы хотите этого, Лери? Хотите предстать перед императором?

Меня снова царапнуло «вы», но я не стала цепляться. Да и как можно вот так сразу преодолеть стену, которую мы так долго и упорно возводили между нами? Немало времени должно пройти, чтобы мы перешли на «ты».

Я не знала, что ответить, но Брадо и молчание счел за ответ.

— Еще совсем недавно я был бы счастлив найти наследника, привезти его в Авииаран и забыть о долге, который ярмом лег мне на шею. Но теперь эта мысль меня страшит… А вы боитесь, Лери?

— Да, — призналась я.

Мне действительно было страшно, ведь я не могла даже представить, как обернется эта ситуация и что в итоге решит Брадо. Но больше всего мне было страшно потерять самого Брадо. Я всю жизнь страдала без него, без мамы, и теперь, когда отец рядом, самым ужасным кошмаром было бы потерять его.

Плевать, что мне двадцать четыре и я взрослая тетка – в душе я все тот же одинокий ребенок, та же одинокая девочка. Но если у девочки есть папа, то она чувствует себя защищенной, и я хочу этой защиты, пусть даже она будет строгой, сковывающей.

— Если я привезу вас в столицу, Лери, то для вас все изменится. Вы ничего не сможете решать за себя и, скорее всего, ваш брак с Рензо будет аннулирован. Ваше пламя не имеет силы, но в вас течет моя кровь, и поэтому вам придется делать то, что скажет император, и выйти за того, за кого он прикажет.

— Плевать на вашего маразматичного императора.

— И я так думаю, — согласился Брадо, сильно меня удивив. — Я не хочу отдавать вас, как откуп, взваливать все заботы о нашем роде на вас. Я всегда жил, как велит долг: оберегал владение, заботился о жене, думал о подданных. Вся моя жизнь – служение, но у меня такой склад характера, что оно мне в радость. Моя жена Кинзия слеплена из того же теста. Но вы другая, Лери. Вы пошли в своих тетушек со стороны Вириати – не зря же я сразу вспомнил о них, когда только познакомился с вами? Если вы окажетесь при дворе, то освоитесь быстро и можете быть очень успешны… если захотите. Все зависит от вас, Лери, от вашего решения. Вы можете отправиться в Авииаран к императору и взять самое лучшее, что предложит вам империя, а можете остаться просто Валерией Мео и прожить спокойную жизнь в Тихих огнях. В любом случае вы останетесь моей дочерью, и я буду защищать вас и помогать вам.

— И снова вы о долге: «защищать, помогать»… скажите еще – служить! Я ваша дочь, Брадо, а не еще одна подданная. Мне просто надо, чтобы меня любили.

О любви я явно зря брякнула… Дура, дура!

— Мы с вами такие разные, Лери, нам так тяжело было найти общий язык, но вы оживили меня, растормошили. Может быть, поэтому я поддался уговорам Верника и решил поженить вас, ведь вы бы тогда всегда были где-то рядом. Я стою сейчас, смотрю на вас и не понимаю, как я не увидел правды раньше? Ведь я сразу в вас почувствовал что-то… — Гелл замолк, подыскивая подходящее слово.

— Знакомое, — закончила я за мужчину, и он кивнул.

— Так как я мог быть таким слепцом, не видеть знаков?

— Просто вы чурбан.

— Видимо, так, — с очень серьезным видом – не наигранным, а по-настоящему серьезным – сказал Брадо.

Не сдержавшись, я засмеялась, а потом заплакала, и, стесняясь этого, закрыла лицо руками. Владетель Тоглуаны и по совместительству мой отец подошел и обнял меня.

Я ждала этого всю жизнь.

Мы проговорили с отцом полночи. Он рассказывал о себе, о Веве, о том, что нужно знать любому Геллу, а я слушала его зачарованно; недавнее прошлое, когда я практически ненавидела Брадо и мечтала как можно скорее вырваться из его лап, казалось далеким и странным. В свою очередь отец спрашивал у меня о нашем с мамой прошлом, о том, где же мы были все это время, но я не могла дать внятного ответа, потому что ничего не помнила. Наверное, такова цена перерождения…

Разошлись мы только, когда подошел сонный Рензо и сказал, что мне надо поспать. Брадо согласился с ним и отправил меня спать, но сам и не думал отдыхать, направился к пленным, чтобы приглядывать за ними, хотя было кому приглядывать.

Когда мы устроились с мужем на плаще, он спросил:

— Что за тайны вы обсуждали с такими лицами?

— С какими «такими»? — уточнила я, зевая.