– На дружескую прогулку.

– На дружеское свидание.

– Тебе просто нравится слово «свидание»?

– Ты не понимаешь, у свиданий совсем другая атмосфера.

Фрея тяжело вздохнула и, сдаваясь, вложила свою ладонь в мою.

Мы оба совершенно не знали, куда идем, и в этом была особая прелесть. Элвби, если отойти подальше от шумных порта и рынка, был куда тише Сторграда. Дома на узких улочках не так сильно изобиловали украшениями, зато вдвойне приятно было набредать на зеленые парки, укрытые тенями высоких деревьев.

С Фреей мы не говорили о чем-то конкретном, в основном я рассказывал о своем мире, о том, что города там еще больше и выше, серее и громче. Параллельно думал о той спокойной, даже радостной жизни, которую вели обитатели Сторграда или Элвби. Пожалуй, они не осознавали, что их мир находится на грани. Краем уха я слышал разговоры о неурожаях, о том, что рыбы в реках все меньше, или о том, что у кого-то разлом раскрылся прямо посреди двора и пришлось вызывать магов, чтобы закрывали. Говорили, что какая-то местная девушка ушла в лес за травами и не вернулась, потому что в лесу раскрылся разлом и ее заманили туда моркетские тени. Но все же они говорили об этом как о сезонном явлении, как о том, отчего мир не кончится. Я спросил у Фреи об этом, и она ответила, что информацию о серьезности ситуации держат в секрете, а жителей успокаивают, от паники никому лучше не будет.

Я задумался еще и об этом: если бы мой мир умирал, хотел бы я знать, что живу свой, возможно, последний год, или лучше провести его так же, как и все остальные? Искать ответ на этот вопрос не хотелось. К счастью, от раздумий меня кое-что отвлекло.

Мы вышли на широкую площадь около высокого здания с куполообразной крышей. Фрея сказала, что это храм Фолкора, покровителя города. Считалось, что когда-то давно именно он спас местных от регулярных затоплений и помог укротить реку. Видимо, он даровал им дамбу.

На площади собралось много народу, причем все скопились вокруг деревянной сцены. Я обычно толпы не люблю, но тут испытал непреодолимое желание влезть и посмотреть. Фрея оказалась не против, и мы подошли поближе. Только тогда я понял, что сцена вовсе не сцена, а ристалище. Я бы с удовольствием посмотрел какой-нибудь показательный бой – местные слишком адекватные, чтобы устраивать бои насмерть, – а вот Фрея почему-то встревожилась и заозиралась.

В толпе за нашими спинами началось какое-то копошение, и мы тут же синхронно обернулись. Послышался недовольный вскрик и чьи-то тихие извинения. Кажется, кому-то просто отдавили ногу.

– Фрея, – окликнул ее я. – Что-то не так?

– Нет, ничего, – Фрея обернулась, посмотрела на меня немного рассеянно, – просто… почудилось что-то. Может, мне просто непривычно среди толпы.

Я собрался предложить ей уйти, хоть мне этого и не хотелось, но тут на ристалище вышел… ведущий? Судья? Глашатай? В общем, на ристалище взгромоздился достаточно полный мужчина средних лет, облаченный во все синее, и громким раскатистым басом провозгласил, что сейчас состоится турнир за звание лучшего бойца Элвби. Народ ответил одобрительным ропотом.

Как оказалось, турнир этот ежегодный и не одно десятилетие уже проходящий – тут следовало проникнуться уважением, и я даже немного проникся, – участники его поднимались на ристалище прямо из толпы, под бурные восторги со стороны народа. В турнире принимали участие бойцы совершенно разных категорий. Магов, мечников, мастеров неведомых мне боевых искусств и прочих умельцев – всех мешали в одну кучу и составляли в пары как придется. Перед началом боя каждого бойца обносили особым магическим полем. Поле это – как объяснила Фрея – штука, специально придуманная для турниров. Оно не защищало от урона полностью, но сильно уменьшало его, так что серьезные травмы получить было невозможно. Но у поля имелся запас прочности, кто быстрее это поле противнику пробивал – тот и победитель. Еще одно защитное поле, простому глазу абсолютно невидимое, куполом закрывало ристалище, чтобы в зрителей – не приведите боги – чего не прилетело.

Пожалуй, именно эти ухищрения добавляли турниру зрелищности. Участники не сдерживались и обрушивали на противника всю мощь своего искусства. Если честно, я думал, что маги будут иметь значительное преимущество. Но нет. Как объяснила Фрея, почти любое оружие во Фрите – зачарованное и может разбивать магию. А уж насколько мощное заклинание им можно сломать, зависит только от силы его владельца. Так что маги побеждали с переменным успехом.

Когда на ристалище остался последний боец, здоровый такой мужик с не менее здоровым молотом – почти что местная вариация Тора, – судья-тире-глашатай вдруг воскликнул:

– Желает ли кто-то потягаться в силе с нашим финалистом?

Я сразу подумал – ну нет. Поле полем, защита защитой, а по голове молотом схлопотать от такого я бы не хотел. А вот местных ничего в этой жизни не пугало. Ну или денежный приз им – как и мне, вообще-то, – казался очень уж притягательным. Бои продолжились, но заканчивались довольно быстро. Я не сводил взгляда с молотобойца, которого, оказалось, зовут Тонгор. Со своим оружием он управлялся очень умело, даже слишком для обычного кузнеца, которым и являлся (из подслушанных разговоров, как выяснилось, можно многое узнать).

Впрочем, несмотря на всю его браваду, было все же заметно, что он устал. И движения стали медленнее, и уже не все атаки он так бодро отбивал молотом, начав уклоняться от некоторых.

Я задумался.

– Хочет ли кто-то еще потягаться с могучим Тонгором? – задорно воскликнул глашатай.

И тут мы с Фреей очень удивились, хотя, чего греха таить, оба знали, что этого не может не случиться. Нашелся-таки еще один идиот, готовый потягаться с могучим Тонгором. Идиот этот, конечно, я. Фрее надо отдать должное, вынесла она свалившийся удар судьбы стойко, только возвела глаза к небу и сквозь сжатые зубы прошипела: «Бестолочь». Наверное, тогда с неба на нее смотрела Эрна и отчаянно кивала.

Но вообще-то у меня был план. Ну, может, не совсем план. Но стратегия точно. Или тактика? Всегда их путаю. Короче, мне хотелось попробовать, поэтому на ристалище я почти вылетел. Но пока летел, успел отыскать в своей задумке пару весьма внушительных дыр, которые пришлось заделывать уже на самом ристалище, пока судья-глашатай колдовал над защитным полем.

Противник окинул меня насмешливым взглядом. Наверное, подумал, что это я, увидев его вблизи, так загрузился. Вообще-то,