– Я страхую.

– Разумно, – согласился чародей.

Да и о чем тут говорить, если заматеревший отец крупнее и мощнее. Даже ростом и то выше. Более гибкий и ловкий Дарен легко скользил по склону, сосредоточенно глядя перед собой.

Тем временем, Веста осмыслила тот далекий голубоватый свет, что внезапно возник перед глазами и осторожно села. Тело у нее немного болело после падения, а бока пересчитали каждый камень, зато сознание было ясным. Она аккуратно поднялась, заметила сына и передумала выбираться самостоятельно. А ну как сильнее скатится и лишь ухудшит положение.

– Идти можешь? – Дарен пропустил ее вперед так, чтобы идти точно следом и в случае чего поймать.

Веста посмотрела на себя, словно это могло помочь, потопала, немного подумала и с удивлением ответила:

– Могу. Я на редкость удачно упала. Словно сам Зверь соломку подстелил. Даже снегом почти не завалило. Лицо осталось открытым. Только вставать я, все одно, побоялась. Думала, пошевелюсь и погружусь по маковку. Так и лежала, пока снег не исчез.

Они шли, держась за веревку, в другой конец которой вцепились Нюра с Игидаром. Эти двое отошли подальше от края, чтобы не соскользнуть, широко расставили ноги и теперь настороженно наблюдали за опасным подъемом.

– А вот и вы! – стоило Дарену и Весте ступить на ровную землю, как Нюра бросилась их обнимать.

Игидар довольно улыбнулся, похлопав возвращенцев по плечам, но этим и ограничился. Княжья сдержанность и тут оказалась сильнее эмоций. Правда, один вывод он, все же, сделал:

– Впереди иду я, – решил он. – Так надежнее.

– Впереди пока пропасть, – миролюбиво отозвалась Веста, вставая на цыпочки. Она легко чмокнула ящера в щеку и шутливо спросила: – Ты научился летать?

Тот обнял ее за плечи и мрачным взглядом обвел нежданное ущелье. Не такое уж и широкое, но даже с разбега не перепрыгнуть. Скользкие склоны всяко утянут вниз.

– Вот там, у самой границы, есть маленький проход, – указал Дарен. – Может, пролезем?

– Втиснемся! – хищно пообещала Нюра, поворачиваясь в указанную сторону.

Прозрачное заграждение мешало оценке прохода, и ширина его осталась не ясной. Но раз другого пути нет, то и этот сойдет. Компания гуськом направилась пытать счастья на очередном опасном участке пути.

* * *

Проход оказался до того узким, что идти им пришлось бы, прижавшись к стене. Вроде, чего проще, а меж тем, невидимое заграждение превосходно ощущалось. Оно мелко вибрировало под ладонью, вызывая покраснение. Прижиматься всем телом и вовсе неприятно.

– Рискнуть все равно придется, – Игидар хмуро поглаживал короткую бороду. – Другого пути нет.

– Заслон пока предупреждает. Советует, так сказать, – единственный в отряде чародей скептически смотрел на завесу, что в колдовском зрении похожа на сеть из мелких змеек. – Сейчас она жалит не в полную силу. А если решит, что мы опасны, укусит всерьез.

– Кто укусит? – Нюра озадаченно изучала пустоту. Разве пустота может кусаться?

– Это пристанище Зверя. Тут возможно все.

– Не понимаю, – Веста присоединилась к разглядыванию. – Чем мы опасны? Мы всего лишь хотим пройти.

– Я думаю, защита рассчитана на тех, кто надеется преодолеть границу. Кто знает, какое действие она воспринимает как попытку бегства?!

– Пропасть слишком большая. Крупных деревьев на этой стороне нет. А та мелочь не дотянется.

Дарен оценил пропасть, деревья, надвигающуюся темноту и скомандовал:

– Привал. До утра я что-нибудь придумаю.

Костров пришлось разводить целых два: один для приготовления ужина, другой – зелья. Дарен загадочно отмалчивался, игнорируя зрителей. Он вовсе не старался разжечь любопытство. Скорее сам был не уверен в результате. Это зелье он варил впервые в жизни, а уж его действие вовсе представлял весьма смутно. Получится – увидят сами, не получится – и говорить не о чем.

Зелье подозрительно густело и все больше походило на кисель. Малиновый. И такой густоты, что можно есть ложкой. И как таким окроплять? Сюда бы метелку, лучше тряпичную, иначе ровно распределить не получится. А от того, как ляжет зелье, зависит очень многое.

– Хмурной такой, – Нюра неслышно прижалась к его спине, заглянула через плечо. – Не выходит, да?

– Не знаю, – вздохнул Дарен, прижимаясь щекой к щеке. – Но выглядит оно тяжелым и неповоротливым. Как такое работать будет, не представляю?!

– А и не будет выдюжим, – Нюра прижалась по крепче и обняла сильнее. – Мы без тебя так далеко не дошли бы. Странный дом себе Зверь построил.

– Не дом. Сени, – усмехнулся чародей. – Дом его надежно спрятан. А нам лишь в сенях потоптаться разрешают. Как детям малым. Чтоб не разбили чего.

– Так и не слышит он нас, выходит? – огорчилась Нюра. – Как же услышит, коль не пущает?

– Все Зверь слышит. Все знает. Только сироп с неба лить не спешит. Заслужить сперва надобно.

– Как?

Дарен невесело усмехнулся:

– Если знал бы, в сенях не толкался бы. Я ведь один выбраться отсюда не смог. Из нижнего мира ход есть. Трудный, но есть. А из этого найти не смог. А может, и нет вовсе. Привратница-то не зря дорожку стережет. Не для всех она.

– Так нас и не выпустить могут? – о таком исходе Нюра раньше не задумывалась. Все казалось, самое сложное – пройти. А там как-нибудь.

– Могут. На все воля Зверя. Но мы еще поборемся.

– А и не выпустит не беда. Мы теперь вместе. А вместе мне ничего не страшно. Да и тут неплохо. Жить можно.

– Мать-то ждет, небось?

– Ждет, – помрачнела Нюра.

Все эти дни она старательно гнала тяжкие мысли. Последнюю весточку унесла старая волчица, что сама пришла к дому привратницы. А дальше на заколдованных дорожках не нашлось того зверья, что прошло бы в привычный мир. Мать успела прислать такой же коротенький ответ, что жива и здорова, а дальше связь прервалась.

– Так и мы верить будем, – подмигнул Дарен, разворошил палкой догорающие угли и развернулся всем телом.

В этот раз Нюра прильнула первой, нахально запуская руки под тулуп. Чародей усмехнулся, придвигаясь ближе. И только бесовские глазюки блеснули в темноте прогоревшего костра. Он приподнял ее, усаживая на себя, и мягко прижался губами к губам.

От горячего котла исходил жар, не давая замерзнуть, но волновал лютую ни холод.

– Ты больше не исчезнешь? Нет?

– Может и исчезну. То мне не властно. А отдать – не отдам. Ты теперь моя!

– Нет. Это ты мой.

Больше она ни о чем не спрашивала. Да и да того ли…

Утром выяснилось, что колдовской кисель сбился в комочки и пахнет удивительно гадостно. Да и вид у него протухший, а не чародейский. Дарен с силой вогнал в него ложку, тщательно перетряхнул, но избавиться от треклятых комков не смог. К тому же, внутри скопились пузырьки воздуха. При помешивании они лопались, усиливая вонь. Через десяток шерстинок рядом с котлом можно было находиться только уткнувшись в рукав. Вблизи от едкой субстанции лились слезы, так что маленький отряд выглядел сплошь зареванным и недоумевающим.