— Я не человек.

— Верно. Твоя сущность извращена. Отродье Изириса, — крикнул он в крайнем раздражении.

— Личные счёты? — Алазар расплылся в ехидной улыбке, чтобы подразнить бога.

— Изирис — грязное порождение. Зараза, поразившая мир. Моя главная ошибка. Когда он родился, всё было обречено, — Фатум с презрением посмотрел на дыру в потолке. — Совершенная Вселенная переродилась в гнилой кусок материи, стремящейся к саморазрушению. Людям не понять, какого жить вне хаоса. В мире, который не пытается тебя убить. В мире, где нет случайностей.

— Но что мешало тебе остановить его?

— Хаос — это неизлечимая болезнь, одна из тысячи, какие поражали предыдущие миры.

— Предыдущие? — поражённо задался Алазар.

— Твой мир — не первый, но самый долгоживущий. Другие я уничтожал при первых симптомах. Они были далеки от идеала.

— Я ничего не понимаю.

— Неудивительно. Твой разум заперт в коробке. И не позволяет смотреть шире собственных глаз.

— Чего ты хочешь?

— Исправить ошибку. Начать сначала. Построить другой мир, — он зловеще спустился с обломков, не переставляя ногами.

Алазар не испугался. Не хотел бояться. Не закрыл лицо волокнами живого металла. В страхе перед неизбежным нет чести. Смерть — закономерный конец, без которого жизнь теряет смысл.

Он поднялся с колена и занял боевую стойку, чтобы умереть в борьбе. За окном горизонт расплывался лиловыми сумерками. Расплющенные ряды облаков безмятежно горели угасающим светом уходящего дня над далёкими тенями горных вершин. И в простой красоте, какую люди не ценят, был знак благодарности. Прекрасное порождение хаоса.

4

Фатум величественно раскинул руки и застыл на месте. В десяти шагах напротив Алазара. Глаза пылали, как раскочегаренная печка, но без восходящих столпов дыма. Серая густая масса оседала на сознание Аарона, запертого внутри.

— Нашему другу пора вернуться на свет. И он вряд ли будет в восторге от этого.

— От…

Он не успел закончить фразу, как два ревущих луча разрезали туловище Евы пополам. Верхняя половина соскользнула и упала лицом вниз. Внутренние органы повалились наружу. Зловонный и нестерпимый запах подгорелой плоти ударил по чуткому обонянию Алазара. Волосы лучами раскинулись вокруг опущенной головы. Она не почувствовала боли. Она не почувствовала ничего. Её разум распался на куски, когда Фатум впервые заговорил.

— Что ты наделал? — разъярённо закричал Аарон. По сухой щеке прокатилась горькая слеза.

Аарон, ослеплённые чувством потери, накинулся на Алазара. Он забыл о камне хаоса, зажатом в скольких пальцах.

Алазар растерялся. Ничего не мог сделать с сами собой. Обжигающий удар пришёлся по правой щеке. Лишь усилием воли устоял на ногах. Волокна живого металла мгновенно опоясали разбитое лицо. Аарон схватил его за железные плечи и крепко сжал, не позволяя отдёрнуться в сторону. И выжег на груди впадину. Среди горящих остатков одежды и извивающихся нитей стали на алой коже законное место под сердцем занимала печать Изириса.

— Вот мы и добрались, — судорожно проговорил он. — Я убью тебя медленно и мучительно. Ты пройдёшь через весь спектр боли.

— Не делай этого, — тяжёло сказал Алазар.

— Ты обещал отпустить Еву! Обещал, — захлёбываясь слюнями и стуча зубами, шептал Аарон. — Хотел уничтожить мой мир в угоду своему.

— Выбора нет.

— Выбор есть. Я избавлюсь от тебя. А затем от твоей никчёмной Вселенной, — он злобно усмехнулся. — Уничтожу. И спасу мой дом.

— Это не сработает! — воскликнул Алазар. — Ты погубишь оба мира.

— Я знаю, что ты лжёшь. Точно знаю. Мне показали истину, — он говорил, как помешанный и умалишённый фанатик, погрязший в фантазиях.

— Аарон, очнись. Ты не принадлежишь самому себе. Твоя память искажена паразитом. Его зовут Фатум. Он убил Еву. Он! — тревожно пытался вразумить Алазар своего двойника.

— Я привык верить своим глазам.

— Своим, — повторил Алазар.

Аарон молчал. Он пристально смотрел на выгравированную печать поверх кожи. С презрением, неестественной завистью и чувством лишения. Знак, что отвечал безразличием, говорил: «Ты — отражение самого себя. Безликая копия. Человек, которого нет». Он проживает чужую жизнь, которая ему не принадлежит.

Он скривил губы, сжал челюсти и нахмурил брови. В тёмных безднах зрачков маякнули огоньки. И глаза вспыхнули жаркими лучами мертвящего пламени.

Алазар завопил от боли. В панике невидимые руки, ограниченные влиянием Фатума, поднимали и обрушали обломки потолка на Аарона. Но все они отскакивали от мерцающего барьера с ускорением пули. А продирающий жар нарастал.

Левое плечо ощутило прилив неожиданной энергии. Волокна облепили камень хаоса, который оставался прижатым ладонью Аарона. И Алазар завладел спасительной силой.

Правая рука Аарона запульсировала. И после он не запомнил ничего, кроме смутного толчка. Отброшенный на груду поломанных каменных плит, он раскрыл глаза и потянулся рукой к голове, оторванной по локоть рукой. На него набросила тревога, когда он увидел, что руки, которой только что шевелил, нет. Ошмётки плоти в крови лениво висели в покое. Уродливая культя беззаботно болталась в фантомных движениях предплечья. А из неё торчала кость. Не белая, как представляют все, а светло-коричневого оттенка перекопанной земли.

Источник божественной сил иссяк, как пересохшая река среди бархатных дюн знойной пустыни во власти пекущего солнца. Аарон, покалеченный ложью и изнемождённый борьбой, остался один на один с собственным «Я» — истинным и единственным.

Доспехи живого металла, окрашенные красным, впитали сладкую кровь и нарастили потерянный материал. Алазар дрожал от острой боли, поражённый хитростью Фатума. Он выжил. Дар счастливой случайности снизошёл от Вселенной.

Аарон ворвался через синюю дверь. В обиталище своего покровителя. Имя ему Фатум. Тот, кто исключает случайности.

В комнате рядом с витражным стеклом лежали две разделённые половины Евы. Она подняла голову и посмотрела мёртвыми белёсыми глазами. Он испугался, подался назад, но дверь со стуком захлопнулась.

Без чувств и эмоций тусклые пурпурные губы разомкнулись глухими словами:

— Ты убил меня, Аарон! Убил.

— Нет, нет, это был Алазар, — прошептал он.

— Ты знаешь, что лжёшь самому себе. Посмотри под ногами, отыщи свою правду.

И он вспомнил. Вспомнил всё. И бесследно забыл.

Фатум проснулся и запер его под замок. Осталась только блеклая тень Аарона, давно потерявшая «Я». Он больше не тот, кем был тогда, когда отправился в путь. От Деона до Виктории.

Алазар серьёзно с каплей чуждой ему жалости посмотрел на разбитого и беспомощного человека, который потерялся в собственном захваченном разуме. Заражённый и обманутый Аарон — марионетка под контролём вязких нитей Фатума. Он воплощение прожившего ложную жизнь человека. Когда он смотрит в зеркало, видит отражение собственного врага, но не знает об этом. И никогда не узнает. Фатум не позволит. Он бессилен бороться против поражённого разума. Смерть для него — освобождение из заточения.

Алазар перекатывал камень хаоса между когтями.