– Эй, грязнуля! – громко закричал он. – Сыграем на щелбаны?

– Зачем на щелбаны? – удивленно откликнулась замарашка. – У меня есть вон что! – Она ловко подкинула на ладони серебряную монету.

Козопас, словно завороженный, проследил за полетом денежки и тут же загнал коз в кусты:

– Пусть пока попасутся, а мы с тобой сыгранем!

– Э, – недоверчиво прищурилась девчонка, – а тебя-то имеется, на что играть?

– Еще бы! – Сопливый мальчишка снял с шеи медный, тщательно начищенный колокольчик. – Золотой! – не преминул уточнить он. – Ну, как, играем?

– Давай, – незнакомка кивнула и вдруг скрючилась. – Ой, что-то живот схватило… Ты пока расставляй бабки, ладно? А я отлучусь ненадолго хоть во-он в те в кусты…

Скрывшись за кустами, грязнуля в один прыжок пересекла дорогу, оглядевшись, забежала в огород старосты и, сорвав с грядки еще не закрутившийся капустный листок, бросилась к стаду, протягивая сорванный лист заматеревшему вожаку-козлу. Сжевав пол-листа, тот радостно заблеял и повел стадо вслед за девчонкой. В огород старосты!

Покончив с этим делом, замарашка прибежала к козопасу.

– Ну, играем? Давай загадаем, кому первому метать, – предложила она и подбросила на ладони денежку. – Голова или нос?

– Голова! – шмыгнув собственным носом, азартно отозвался сопливый. Интересно, где он умудрился простыть в такую жару?

Девчонка разжала ладонь и вздохнула, увидев отпечатанную на монете голову императора Адриана:

– Выходит, тебе метать, парень.

Они играли долго, и козопас таки выиграл монету, хоть и замарашка оказалась неслабым противником.

– Ну, вот так-то! – забирая выигрыш, гнусаво засмеялся сопливый. – Ты вообще откуда? Что-то я тебя здесь раньше не видел.

– Я из-за гор, – девчонка неопределенно махнула рукой, – послали вот за рыбой…

– А, ты из Лох-Нехт, вон откуда ты! – кивнул победитель. – Что ж, мне в ваших краях не бывать, а ты, если к нам опять попадешь, сыщи меня, сыграем. Спросишь пастуха Лекха из Брэгг, всякий покажет…

Они вышли на дорогу, и козопас вздрогнул, увидев свое стадо на чужом огороде.

– А ну, пошли! Пошли прочь, кому говорю?!

Незнакомка тоже не осталась в стороне и принялась деятельно помогать напарнику по игре. Вдвоем они быстро выгнали стадо на дорогу, заодно хорошенько вытоптав почти весь огород.

– Ой, горе мне, горе! – причитал Лекх. – Это ж огород старосты Лугайда… Ох, и всыплет он мне! Да как бы еще не продали в рабство.

– Да не переживай ты так, – утешала замарашка. – Кто тебя видел-то?

– Ага, как же, – плача, канючил козопас. – У кого еще тут козье стадо?

– Что, совсем больше ни у кого нет?

– Да есть… У рыжей Киату, родственницы Мад Магройда. Но она его пасет сама, никому не доверяет.

Девчонка внезапно расхохоталась:

– Послушай-ка, Лекх, есть у меня одна мысль… Быстро отогнав стадо на пустошь, оба игрока со всех ног побежали к лесу, где, по словам Лекха, пасла своих коз рыжая тетка Киату.

– Ну, – шепотом распорядилась грязнуля, – действуем, как договорились.

– Смотри, у тетки есть злобный пес! – Козопас вновь шмыгнул носом. – Запросто может разорвать тебя на клочки.

– Не боись! Я залезу на дерево. Ну, да помогут нам боги!

– Да помогут! Лугус, Дагда, Морриган… Принесу вам в жертву свою лучшую свистульку!

– Да, – засмеялась девчонка. – За свистульку они уж конечно расстараются!

Она убежала, скрылась в лесных зарослях, а через некоторое время округу вдруг огласил злобный волчий вой.

Огромный черный с подпалинами пес, лежащий у ног дебелой широколицей тетки с длинными рыжими волосами, поднял голову и лениво гавкнул. Подремывавшая на солнышке тетка приоткрыла левый глаз:

– А, похоже, все ж таки где-то бродит волк. Ну, мы его сейчас быстро прогоним. Идем, Арс! – Хозяйка потрепала собаку по холке, и та махнула хвостом.

Миг – и оба они скрылись в лесу, в той стороне, где, почти не умолкая, истошно выл волк.

– Ну, наконец-то! – сопливый козопас Лекх выскочил из кустов и со всех ног побежал к козьему стаду. Выбрав двух ближайших коз, он быстро сорвал с них колокольчики и что есть мочи понесся к огороду старосты Лугайда.

Дождь так и не собрался в тот день, и девки ворошили сено до самого вечера, а ближе к ночи, конечно, принялись копнить. Хоть и не ожидалось дождя, и заход был чисто-алым, а все же следовало беречься – море-то близко, не ровен час, и натянет тучи. Покончив на сегодня с тяжелым трудом, косари разжигали костры – по приказу хозяина они ночевали тут же, чтобы завтра, по первой росе, сразу же приступить к работе. Трещал в кострах хворост, в котелках булькало рыбное, заправленное чечевицей варево, косари со смехом переговаривались, видели – хозяин доволен. Вот затянули песню. Староста Лугайд ухмылялся в бороду – пусть их поют, все ж потрудились сегодня на славу, этак всегда бы, а то сидят у своего господина на шее, бездельники!

– Господин, господин! – с криком мчался по скошенной траве босоногий мальчишка-раб. – Беда! Беда!

Тут же замолкли песни, мужики поднялись, напряженно гадая – что еще там могло случиться?

Староста, подняв посох, вызверился на посланца:

– Говори толком, что случилось?

– Чьи-то козы потравили твой огород, господин!

Раб поклонился, и староста от души перетянул его посохом по спине. Ударил с такой силой, что мальчишка упал и захаркал кровью.

– Так чьи козы, узнали?! – Лугайд угрожающе поднял посох.

Пошатываясь, раб поднялся на ноги и протянул старосте зажатые в руке колокольчики:

– Вот. Их мы нашли на огороде.

– Так-так. – Лугайд подошел к костру и внимательно рассмотрел находку.

В котле кипела похлебка, и красные горячие искры поднимались в темнеющее полнозвездное небо.

– Ага-а… – торжествуя, вдруг протянул староста. – Я вижу здесь клеймо рыжей Киату! Так вот кто будет должен мне пять… нет, шесть кумалов!

Не все события кончились в селении с наступлением ночи. Кое-что еще только начиналось. В полночь кто-то постучался в ворота друида Даймина Дамаргайта.

– Кто таков? – сквозь чуть приоткрытую створку недружелюбно осведомился дюжий слуга.

Ночной гость неразборчиво пробормотал имя.

– Я шла мимо горы Мад-Кехт, – уже гораздо громче продолжал, вернее, продолжала она, ибо теперь слуга разглядел, что это девчонка – совсем еще юная, в грязной одежде и со слипшимися от грязи косами – видать, чья-то служанка или побирушка. – Там собрались воины во главе со своим вожаком. Такой здоровенный, со шрамом на щеке.