– Ну, пока мы все еще едем к Кэрол. Но нам нужно раздобыть еще антибиотиков и обезболивающих, а это значит, что придется, мать его, еще раз остановиться.

Брендон закатил глаза:

– Вот и я о том же. Надо подготовить тот пикап, который не выпачкан в крови, мы его заберем. Другой я хочу полностью вывести из строя. Сомневаюсь, что первый реднек и его тупица-водитель за ними вернутся, но рисковать совсем не хочется. Главное – пора нам отсюда убираться.

– А что насчет шансов Би-Эм?

– Знаешь, обычный человек на его месте уже умер бы, так что это говорит в его пользу. К тому же в рай его не возьмут, а в аду и без него полно народу. – Брендон не улыбнулся этой шутке. Видимо, он хотел услышать настоящий ответ. Неужели он не понимал, что мне хотелось его избежать? – Пятьдесят на пятьдесят. Я не знаю, насколько все плохо.

Большего я не сказал.

– Майк, еще кое-что…

Такие заявления добром не кончаются. Если твой собеседник ждет самого конца разговора, прежде чем поднять какую-то тему, это обычно означает, что он пытается набраться смелости, чтобы завести о ней речь.

– Только не говори, что моя дочь беременна. Иначе я взорвусь.

– Что? – Брови Брендона взлетели на лоб. – Ты чего? Нет! Нет, дело не в этом. Дело в Джастине.

– Я знаю.

– О его бреде и об Элизе?

– Я знаю.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросил Брендон.

– Понятия не имею.

Я зашагал прочь.

– И все? – крикнул он мне вслед. – Джастин у нас, по-моему, на прямой линии с врагом, а ты ничего не собираешься предпринять? – запальчиво добавил он.

Остановившись, я повернулся к нему:

– Есть идеи? Я весь внимание.

Я говорил искренне, но мои слова были пропитаны злобой. Брендон почувствовал скрытую в них угрозу… но в юности мы мудростью не отличаемся.

– По-моему, Майк, ты прекрасно знаешь, что делать! Разве не ты всегда твердишь о том, как важно жертвовать одним ради многих?

Его слова поразили меня в самое сердце, но я не дрогнул.

– Тогда бери другой пикап, – сказал я.

Он на шаг отступил от меня, пожалуй, сам того не ожидая. Я ведь фактически сказал ему, что он может катиться на все четыре стороны. Без Николь. Я загнал его в угол, и за это мне было немного стыдно. Он был практически членом моей семьи, теснее связывают только кровные узы. И все же отличие было, пусть и слабое. Я всегда ставил членов своей семьи превыше всех остальных. Вот так вот. Мы с Брендоном уже собрали толпу зрителей. Впрочем, в последнее время это было в порядке вещей. Брендон трясся от ярости. Если бы он сейчас набросился на меня, у меня была бы всего пара шансов, чтобы победить его, прежде чем он одолеет меня своими размерами, юностью и скоростью.

Тревис вложил патрон в дробовик, и Брендон повернулся к нему. За какую-то долю секунды у него на лице промелькнули страх и боль, он почувствовал себя преданным. Ссутулившись, он пошел к окровавленному «форду». Колесо с пассажирской стороны было пробито, на боку красовалась оставленная Трейси вмятина, которая лишала машину былого блеска, но в остальном пикап был полностью исправен.

– Мы подождем, пока ты поменяешь колесо, – сказал я.

– Пап? – подала голос Николь. – О чем ты говоришь?

Я не ответил.

– Брендон, что ты делаешь?

Проигнорировав ее вопрос, он подошел к кабине пикапа, взял домкрат и монтировку и принялся откручивать гайки. Николь потянула его за руку.

– Брендон, ты не можешь нас бросить! Ты не можешь меня бросить! – воскликнула она. – Пап, сделай что-нибудь!

– Он большой мальчик, – холодно ответил я.

– Тальбот! – вступила Трейси.

– Что?! – вскричал я. Не успел звук «ч» сорваться с моих губ, как я уже понял, что это неправильный ответ.

Ей даже не пришлось говорить: «Да ладно?» Ее изогнутая бровь сказала мне все без слов.

И без того немалый государственный долг Тальбота стал еще больше.

– Знаешь, Трейси, если он хочет остаться с нами, пусть! Но умолять его я не буду. Ему не нравится, как идут дела. Почему бы тебе не поинтересоваться его планами? Уверен, ты обрадуешься не меньше моего. А я пока подготовлю пикап.

С этими словами я зашагал прочь.

Теперь Трейси поняла корень проблемы и посмотрела на Джастина, который по-прежнему сидел в минивэне. На его губах мелькнула тень улыбки, от которой Трейси поежилась. Я не спешил перекладывать вещи из минивэна в пикап, надеясь, что мы все – но главное Брендон – успеем остыть и успокоиться. Но пока я двигался как можно медленнее, Брендон торопился изо всех сил. Может, он просто не хотел думать о своем решении, поняв, насколько он тупой… кретин. Я хотел было подойти к нему, чтобы попробовать начать разговор с начала, но мне не хотелось обременять Тревиса необходимостью его пристрелить.

Брендон поцеловал трепещущую Николь, осторожно отстранился от нее и сел за руль.

– Нет, Брендон! – молила она. – Не оставляй меня!

При виде страданий дочери у меня сердце обливалось кровью.

– Прости! – крикнул он, не опуская стекол.

Я подумал, что Николь попытается залезть в кабину и уехать вместе с ним. В таком случае мне пришлось бы физически ей воспрепятствовать. К счастью, до этого дело не дошло. Она просто стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, как Брендон заводит пикап, разворачивается в неположенном месте и уезжает от нас. Вот и все. Так он и уехал. Мы все с минуту смотрели ему вслед, пока пикап не превратился в черную точку на горизонте. Затем Трейси приобняла меня за талию и тихонько заплакала, уткнувшись мне в плечо.

Я посадил Николь на пассажирское сиденье пикапа, а сам сел за руль. Прислонив голову к прохладному стеклу, она даже не пошевелилась, когда я пристегнул ремень безопасности.

– Джен, сможешь повести? – спросил я.

Из всех нас она казалась самой подготовленной. Семья Тальботов только что понесла сокрушительную потерю. И это было не кино. Мы не могли просто взять и забыть о том, что лишились близкого человека, и начать шутить уже в следующей сцене. И не важно, что он не погиб. Мы знали, что больше никогда его не увидим. Даже если он сумеет выжить в одиночку, в чем я очень сильно сомневался, он не сможет найти нас снова. Я уже решил развернуться и догнать его, как Би-Эм изменил мое решение.

Его крики пронзили тишину. Я подбежал к нему, вытащил пару таблеток «Оксикодона» и вложил их ему в рот. Он проглотил, не запивая: слез, что катились у него из глаз, было достаточно. Через несколько минут он снова потерял сознание, но не от таблеток, а от боли.

– Поехали, надо найти аптеку.

Медлить было некогда. У нас была конкретная цель. Оплакать потерю мы еще успеем.