Трейси снова посмотрела на Би-Эм.

– Он прав, – согласился тот.

Что ж, я, конечно, не врач и даже не играю врача в телесериале, но я и без этого понимал, что рано или поздно Би-Эм может истечь кровью.

– Твою же мать, – тихо сказала Трейси.

Меня вдруг прижало к пассажирской двери – жена сделала кое-что такое, что шло вразрез со всеми законами физики. Она развернула минивэн на скорости семьдесят миль в час, и мы при этом не улетели в кювет. Томми каким-то образом сумел предугадать ее маневр и заранее схватился за ручку, приделанную к потолку, и потому даже не перестал жевать остатки «Кит-Ката». Мне бы это показалось забавным, если бы центробежная сила не вдавливала меня в дверь вверх ногами. Брендон не стал испытывать судьбу и сбросил скорость до более приемлемых, хоть и пугающих, сорока пяти, прежде чем повторить маневр Трейси. Через четверть мили мы уже поравнялись с ними.

Почти срывая голос в попытке перекричать свист ветра, врывающегося сквозь пробоину в нашем лобовом стекле, он прокричал:

– Майк, что происходит?

Мне хотелось рассказать ему о том, что Би-Эм ранен и необходимо как можно скорее обработать ему рану, но краткость сейчас была важна как никогда.

– Закончим то, что они начали.

Брендон серьезно кивнул. Джен поменялась местами с Николь и теперь сидела на переднем сиденье, заряжая запасные магазины. В ее чертах проступало что-то варварское. Би-Эм с трудом дышал, корчась от боли, а Тревис с Томми накладывали ему на бедро грубый жгут.

– Пап, по-моему, у него нога сломана. Но кровь мы остановили.

– Вот черт! Би-Эм, тебе больно? – глупо спросил я.

Все знают, что нет на свете ничего больнее сломанного бедра, но Би-Эм даже не застонал с того самого момента, как пуля прошила ему ногу.

– А сам как думаешь? – поморщился он, когда Томми сильнее затянул жгут.

Я поморщился вместе с ним. Потом, как полный идиот, я позволил себе задуматься. Что больнее, перелом ноги или, к примеру, захват яичек клещами? О боже, меня чуть не вырвало от одной мысли! Лучше об этом не думать.

Когда через тридцать секунд мы перемахнули через небольшой холм, наши преследователи теперь стали преследуемыми. Первый реднек, может, и был козлом, но отнюдь не дебилом. Пока его товарищи с ужасом наблюдали за нашим приближением, он словом и делом подталкивал их к действиям. Когда мы приблизились, они практически закончили перебрасывать припасы и как раз собирались бесцеремонно выбросить тела павших. Если бы они сейчас сели за руль своих пикапов, наше предприятие могло превратиться в крайне опасную игру под названием «кто первым струсит».

Я заметил, что Трейси сомневается. Она не знала, продолжать ли ей движение или развернуться. Шансов сделать еще один успешный разворот на семидесяти милях в час у нас почти не было. Она вдавила в пол педаль газа. Моя голова стукнулась о подголовник, а зубы клацнули так, что едва не раскрошились. Используя минивэн как управляемую наводящуюся ракету, Трейси выбила все дерьмо из ближайшего к ней реднека, который не успел убраться с дороги. Что ж, теперь он убрался – по крайней мере, то, что от него осталось. Переломанное тело взлетело вверх, словно парень включил реактивный ранец. Я взмолился о том, чтобы не слышать звука, с которым труп приземлится на асфальт. Те кости, которые еще не сломались, должны были раскрошиться, как сухие ветки под копытами огромного лося.

Не успел я оправиться, как Трейси дернула машину влево. Хотелось бы мне сказать, что она едва ушла от столкновения с припаркованным пикапом, но это наглая ложь. В следующее мгновение раздался скрежет металла о металл, во все стороны брызнули ослепительные искры. В нос мне ударил резкий запах горелой краски. Искры посыпались мне на колени, ища топливо, чтобы разгореться. Характерный громкий хлопок дал понять, что у кого-то лопнула шина. Оставалось только надеяться, что не у нас. Подозреваю, в шиномонтаж сейчас было не пробиться.

А потом все закончилось. Металлический запах гари выветрился из нашей машины. Гул битвы сменился на свист ветра, врывающегося в новые вентиляционные отверстия. Атака Брендона была куда результативнее. Они приняли разумное решение воспользоваться традиционным оружием и подстрелили как минимум двоих, а может, и троих нападавших. Остатки отряда наших преследователей вполне могли уместиться в телефонную будку. По щекам Трейси катились слезы – стресс наконец-то дал о себе знать. Я терялся в догадках, как она вообще что-то видела сквозь слезы и разбитое лобовое стекло.

– Трейси, – мягко сказал я, и она обернулась. – Надо вернуться.

Она не стала спрашивать, в своем ли я уме, а просто выслушала меня. Би-Эм был на грани обморока, глаза у него уже закатывались.

– Хочешь, я сяду за руль?

Трейси развернула машину и поехала обратно к пикапам. Такого ответа мне было достаточно. На этот раз, однако, никто не стал встречать нас с мечом: первый реднек и его единственный товарищ спрыгнули с дороги и побежали прочь по заснеженному полю, бросая оружие на бегу.

– Отличное чувство локтя, – заметил я, указав на одинокого раненого стрелка, который, хромая, отчаянно пытался не отставать от улепетывающего командира.

Когда мы поравнялись с пикапами, двое первых бегунов уже почти скрылись из вида и явно не собирались останавливаться. Раненый упал ярдах в ста от шоссе, похоже, умирая.

– Тормози, – велел я Трейси.

Теперь она все же усомнилась в моей нормальности и ответила целым потоком брани. Я был впечатлен.

– Милая, – сказал я, положив руку ей на плечо, – нужно помочь Би-Эм. К тому же далеко ли мы уедем по такому холоду без лобового стекла? Я уже продрог до костей, а ведь у меня в жилах течет сплошной адреналин.

Этот ответ не убедил Трейси в моей адекватности, но она все же подчинилась команде. Я знал, что она не сможет мириться с холодом. Наши счета за отопление – тому подтверждение.

Мне стало не по себе, когда я осматривал содержимое пикапов. Я даже пару раз поежился, но не от холода, а от того, что нашел внутри. Там были наручники, кабельные стяжки, изолента, веревки, множество ножей и всяческие приспособления, похожие на средневековые пыточные инструменты. Словом, мечта любого насильника. Джен с нарастающим отвращением перебирала вещи, пока мы обыскивали один багажник за другим. Мы нашли также продукты и лекарства и даже немного «Оксикодона»[44], который не помешал бы Би-Эм. Все это было свалено вперемешку с совершенно другими вещами, недвусмысленно раскрывающими намерения этих уродов: повсюду валялись БДСМ-журналы, щедро сдобренные описаниями всех самых больных и чудовищных извращений нашего общества.

Я обыскивал кабину и едва открыл бардачок, как мне в руки вдруг посыпались полароидные снимки предыдущих жертв. В сравнении с ними иллюстрации в журналах просто меркли. Мне стало физически больно от осознания того, насколько близко мы были к катастрофе. Мне показалось, что с каждого снимка на меня смотрят измученные глаза Трейси или Николь. Запечатленные на них женщины и девушки кричали от боли, пока их подвергали немыслимым надругательствам. Я не заметил, что Джен заглядывает мне через плечо, и столкнулся с ней, схватив все снимки и направившись к ближайшему сугробу. Никто больше не должен их видеть!