и тритона, прошу садиться, – сказал Цзи Чэнъюй с улыбкой.

– Я поеду с тритоном в одной повозке, – ответила Цзи Юньхэ.

Цзи Чэнъюй смерил девушку испытующим взглядом:

– Ладно.

Но тут Чан И снова вмешался в разговор:

– Мы поедем в разных повозках.

Цзи Юньхэ это показалось забавным. Она догадывалась, что тревожит Чан И. Не иначе как он беспокоится о соблюдении приличий. Сказано ведь, что мужчине и женщине нельзя соприкасаться руками[26]…

Цзи Чэнъюй кивнул:

– Можно и так.

– Как с вами сложно! – Чжу Лин развернулся, собираясь уходить. – Без головы мой конь бежать не может, так что одну повозку займу я. А вы поезжайте в другой.

Не слушая никого, молодой генерал удалился. Цзи Чэнъюй беспомощно улыбнулся:

– Что ж…

– Так тому и быть, – поставила точку Цзи Юньхэ.

Цзи Юньхэ и Чан И уселись в крытую повозку, которую прислал за ними император. Хотя экипаж не блистал помпезной роскошью, как паланкин принцессы Шуньдэ, внутренняя отделка поражала красотой и великолепием. Занавеси были расшиты золотыми нитями, а стены и подушки сидений выстланы лисьим мехом и подбиты толстым слоем хлопкового волокна, который скрадывал все неровности дороги.

Близилось лето, и в повозке ощущалась легкая духота. Поэтому в потолке сделали прорезь, которую запечатали талисманом с заклинательной надписью, написанной самолично Великим Мастером. Надпись служила не для поимки демонов. Она направляла внутрь дуновение прохладного ветра, освежая в повозке воздух.

Цзи Юньхэ присмотрелась к надписи. Она была нанесена на позолоченную бумагу пурпурной киноварью с гор Юньлай. Пара лянов киновари этого сорта стоила сотню лянов золота. В долине талисманы такого уровня были редкостью и использовались разве что для усмирения самых могучих демонов, но никак не для охлаждения воздуха.

Девушка села напротив Чан И и засмеялась.

– Что такое? – Тритон не хотел ехать с Цзи Юньхэ в одной повозке, однако относился к девушке с прежним вниманием.

Цзи Юньхэ покачала головой:

– В человеческом мире столько абсурда.

Хорошо, что скоро этот абсурд не будет иметь к ней никакого отношения.

Кортеж отправился в путь. Девушка раздвинула занавески и принялась молча разглядывать пейзаж за окном. Так она провела первую половину дня. Чан И ее не беспокоил. К полудню кортеж остановился на почтовой станции у обочины казенного тракта.

Цзи Юньхэ и Чан И вышли из кареты. Цзи Чэнъюй пригласил их подняться на второй этаж, чтобы шум и суета постояльцев на первом этаже не мешали им обедать. Девушка отказалась принять приглашение. Она уселась на первом этаже в уголке и стала наблюдать за вереницей путников, которые занимали места у чайных столиков, а затем уходили. Путешественники выглядели по-разному и носили разное одеяние. Цзи Юньхэ смотрела во все глаза, стараясь поменьше моргать, чтобы ничего не упустить.

Понаблюдав за толпой, девушка перевела взгляд на свой чай и пробормотала, словно обращаясь сама к себе:

– Мир людей и впрямь полон абсурда, Чан И.

Для людей, сновавших взад-вперед сплошным потоком, такая жизнь вошла в привычку, но Цзи Юньхэ никогда прежде не видела подобной толчеи. Окружающее было для нее в диковинку. Люди, которые приходили и уходили, возможно, даже не ведали, что где‐то в мире есть такое странное место, как долина Покорителей Демонов.

– Ты раньше бывал в мире людей?

Чан И покачал головой.

– Тебе интересно?

Тритон заметил, как блестят глаза Цзи Юньхэ, и действительно ощутил интерес. Он кивнул, хотя заинтересовал его вовсе не человеческий мир, а Цзи Юньхэ. Чан И не понимал, что именно притягивало его к девушке, вызывая любопытство, привлекая внимание и мешая забыть о ней.

– Пойдем. – Цзи Юньхэ встала из-за стола и потянула Чан И за рукав.

Девушка предупредила Цзи Чэнъюя:

– Мы полдня просидели в духоте. Я отведу тритона подышать воздухом.

Ученик Наставника государства кивнул:

– Хорошо.

Цзи Юньхэ удивилась:

– Не боитесь, что мы сбежим?

Не успел Цзи Чэнъюй ответить, как сидевший рядом Чжу Лин отхлебнул чай, поставил пиалу и заявил:

– На этой благословенной земле у Наставника государства везде есть глаза. От него никто не сбежит.

Цзи Юньхэ раздвинула губы в улыбке:

– Похоже, птице Луань и Сюэ Саньюэ все же удалось.

Чжу Лин переменился в лице:

– Хватит мне перечить! Эти мятежницы рано или поздно будут схвачены!

Значит, пока их не схватили.

Не тратя времени на пустую болтовню, Цзи Юньхэ снова потянула Чан И за рукав. Вместе они вышли на задворки почтовой станции.

Передний фасад постоялого двора выходил на казенный тракт, а сзади к нему примыкал маленький дворик, обнесенный плетеной изгородью. Изгородь давно поросла мхом, и за ней простиралась густая зеленая роща. Весенние деревья еще не успели зацвести, но уже радовали глаз нежными изумрудными побегами.

Цзи Юньхэ перебралась через изгородь и направилась к роще. Ступая по заросшей бурьяном земле, девушка вдыхала запах глины, смешанный с ароматом зеленых трав. Любуясь игрой солнечного света, наслаждаясь теплым ветром, Цзи Юньхэ распахнула руки, словно желала заключить грядущее лето в свои объятия.

Внезапно ветер окреп, растрепал девичьи волосы и платье, сорвал с дерева молодой листочек. Зеленый побег, кружась и порхая, пронесся мимо лица Цзи Юньхэ и опустился на щеку Чан И. Тритон снял его с лица и долго изучал, дивясь яркой, сочной зелени древесных листьев.

Когда Чан И поднял голову, Цзи Юньхэ была далеко впереди. Она мчалась сквозь заросли и, казалось, вот-вот скроется из глаз. Девушка бежала в неизвестную даль, точно хотела раствориться в изумрудной чаще и навеки исчезнуть в туманном лесу, пронизанном лучами солнца.

Перед тем как окончательно пропасть из виду, Цзи Юньхэ вдруг остановилась. Обернувшись, она замахала обеими руками.

– Чан И! – звала она. – Скорее иди сюда! Здесь холм!

Ее голос был похож на пение легендарных сирен, обитающих в морской пучине, – такой же чарующий и зовущий постичь неизведанное. Не в силах противиться голосу, Чан И перешагнул через изгородь и отправился следом за Цзи Юньхэ.

43

Жизнь без страха

Цзи Юньхэ бегом пересекла рощу и взобралась на холм. Солнце освещало ее фигуру, пока она вглядывалась вдаль. Заметив, что Чан И уже близко, Цзи Юньхэ прокричала совсем по-детски:

– Чан И! Чан И! Давай скорее!

Тритон еще не видел ее в таком восторге. В долине и в плену печати Десяти Сторон Цзи Юньхэ хранила спокойствие. Она порой вела себя капризно, но никогда не теряла самообладания. А сейчас девушка взволнованно прыгала на вершине холма.

– Смотри! Смотри! – показывала Цзи Юньхэ пальцем.

Чан И поднялся на холм и огляделся по сторонам. Кругом расстилались необозримые просторы, покрытые