Геннадий Семенович всегда считал преступников существами низшего порядка. Теперь он сам попался в расставленные сети. Это обстоятельство доводило его до безумия.

— Твари, имел я вас всех! — засипел он.

Наклонившись к пленнику, Мармелад прошептал:

— Нет, голубок, это мы тебя поимеем. И красотку твою отдуплим на твоих же глазах. — Резко выпрямившись, он рявкнул: — Ладно, хватит мульку мутить. Достали гнилые базары. Мне нужна информация о человеке, про которого ты спрашивал у Картона… Кто к нему приходил? Связан ли он с Владимиром Петровичем Колесниковым? И вообще, кто он такой?

Ситуация прояснилась. Это придало Геннадию Семеновичу силы. Он взбрыкнул, словно молодой бычок. Попытался ударить ногой в промежность стоявшего напротив Фейсала. Но физическая форма у следователя была неважной. Фейсал легко увернулся.

Поведение пленника взбесило главаря. Не говоря ни слова, он открыл духовку и схватив следователя за шею, сбросил со стула. Через долю секунды голова Геннадия Семеновича оказалась в духовке. Задыхаясь, он глотал газ. Когда Геннадия Семеновича вытащили, на него было страшно смотреть. По подбородку стекала слюна. Синюшное лицо не выражало ничего, кроме животного страха. Вдобавок Петрушак обмочился.

— Следующий визит в газовую камеру так быстро не закончится. Ты выхаркаешь весь ливер, если не будешь говорить, — твердо пообещал главарь бандитов.

Отплевываясь, пленник быстро забормотал:

— Не надо. Не надо… не надо издеваться. Я скажу все, что вас интересует. — И Петрушак скороговоркой, как школьник, вызубривший урок, отбарабанил все про задержанного, оказавшегося в краденой машине.

Мармелад слушал, не перебивая. Раскладывал информацию по полочкам памяти.

— Значит, ты его отпустил по просьбе Колесникова? — уточнил бандит, когда пленник замолк.

— Да, — кивнул Петрушак.

— Зачем он понадобился? — скорее себя, чем следователя, спросил главарь.

— Не знаю, — промычал Петрушак.

— Это понятно. А ксива была левой? — поинтересовался главарь, бросив взгляд на притихшего Картона.

— Мне так показалось.

— Значит, и фамилия, и адрес, и прописка левые, — пришел к логическому выводу Мармелад.

Словно выторговывая себе жизнь, Петрушак быстро опроверг сказанное:

— Прописка и адрес подлинные. У него действительно есть дом в деревне. Местные жители говорят, что появился этот человек недавно. Ни с кем дружбы не водил. Ни в чем предосудительном замечен не был. Вел себя тихо. Не высовывался. Никто к нему не приезжал.

Мармелада понял, что никакой ценной информации от следователя не получит. Закурил и отвернулся к окну.

Уткнувшись невидящим взглядом в давно не мытое стекло, Мармелад принялся рассуждать вслух:

— Любопытный расклад. Мужичок ниоткуда. Тусуется в деревне. Утром пьет парное молоко, по вечерам слушает соловьев. Девок на сеновалах не портит, с мужиками не киряет. Просто граф Лев Толстой какой-то!.. Потом он оказывается с Трифоном в одной тачке, а с кичи его вытаскивает Колесников… Вот так совпадения! Похоже, ничего существенного я раскопать не сумел. То, что парень работает на Колесникова, ясно как божий день. Но в каком направлении он движется? Почему вышел на Картона? — Обернувшись, он с вызовом повторил вопрос: — Картон, какого хрена этот мудак вышел на тебя?

Побледневший изготовитель фальшивок, давно утративший свой лоск, нервно хохотнул:

— А я почем знаю!

На что главарь многообещающе заметил:

— С тобой мы еще потолкуем. Темнишь, зараза. У меня за спиной шухер-мухер разводишь. Ну, ничего! Я тебе пальчики в тисках отрихтую. Ты не только все расскажешь, но и нарисуешь, если понадобится, собственной кровянкой.

Жизнь удивительно тасует карты. Не успеет человек составить комбинацию, как колода уже вмиг перетасована и вместо козыря на руках шестерка.

Оставленная без внимания Эллочка перестала трепыхаться в руках бандита. Наблюдая за процедурой допроса, Мамонтенок ослабил хватку Когда голова следака парилась в духовке, он, потеряв бдительность, вообще отпустил девушку. Пытка развеселила Мамонтенка. Он еле сдерживал смех, всматриваясь в фиолетовую физиономию следака. Немудрено, что бандит не заметил колючего взгляда стажерки, остановившегося на его наплечной кобуре с расстегнутым клапаном.

Эллочка обладала быстрой реакцией; у нее было натренированное тело. В университете она играла в гандбол. Университетская команда надолго запомнила центральную нападающую, умеющую проводить молниеносные атаки…

Гогочущий Мамонтенок не понял, как пистолет оказался в руках у девушки. Стремительным броском Эллочка толкнула верзилу в бок, одновременно хватаясь за рифленую ручку «ТТ».

Сухо щелкнул выстрел. Эллочка целилась в Мармелада, в главаря, повинного во всем этом ужасе.

Бывший морског пехотинец слышал, как просвистела у виска пуля. Инстинктивно метнулся в сторону и оказался за спиной у изготовителя фальшивок Тот не успел увернуться. Он стоял, как соляной столб, не понимая, что происходит. И когда пуля ударила ему в переносицу, ничего не понял. Лишь ощутил, что голова разваливается на тысячи мелких осколков. Коротко вскрикнув, Картон упал лицом на казенный стол явочной квартиры.

Кухня заполнилась грохотом и пороховыми газами. Атака стажерки была скорее жестом отчаяния, чем хорошо обдуманным поступком. Эллочка была всего лишь перепуганной девчонкой. Наивной и мечтательной девочкой, решившей посвятить свою жизнь борьбе с преступностью.

Среагировавший первым, Фейсал всадил в девушку пулю. Он стрелял, почти не целясь, прижимаясь спиной к холодильнику. Следом за ним открыл огонь Мармелад. Упав на правое колено, выхватил спрятанную под джинсовой курткой «беретту». Пуля, посланная из ее ствола, попала в горло стажерке.

Алый фонтан брызнул прямо перед глазами Эллочки. Она удивленно посмотрела на кровь, захрипела и слабеющим пальцем нажала на спусковой крючок. Щелкнул выстрел. Пуля ушла в потолок, выбив в бетонном перекрытии рытвину, с краев которой посыпалась побелка.

Но ничего этого Эллочка уже не видела. Навалившись грудью на край мойки, она замерла, словно желая в последний раз напиться пахнущей хлоркой водопроводной воды. Подскочивший Мамонтенок опрокинул мертвую стажерку на спину и в ярости пнул ногой.

Мармелад остановил подручного.

— Тормози, болван. Мертвым не больно, — прошипел он, отвесив битюгу затрещину. — Тупарь несчастный! Мух ртом ловишь? Эта лярва, по твоей милости, чуть всех нас не перекоцала… Шустрая девчонка. — Он задумчиво посмотрел на стажерку, на лице у нее отчетливо проступила россыпь веснушек; словно сожалея о содеянном, главарь произнес: — Толковый сыскарь мог из бабы получиться. Смелая коза была.

Все трое стояли над убитой, только что державшей бандитов на прицеле.

Мармелад разжал ей пальцы, взял пистолет. Отщелкнул обойму, проверил наличие патронов и вернул обойму на место. Быстро дослав патрон в патронник, выпрямился. Прицелившись, разрядил остаток обоймы в выглядывавшего из-под стола следователя.

Нафаршированный свинцом, Геннадий Семенович Петрушак колобком покатился по полу. Распластавшись у стены, попытался подняться, цепляясь за подоконник.

Главарь, предусмотрительно оставивший один патрон, подошел к смертельно раненному следователю, ударом ноги перевернул его на спину. В глазах следака застыл ужас. Он видел черный зрачок ствола, смещающийся к