Она сварила горячего шоколада, – ведь в Швеции на Рождество без него не обходится ни одна семья, – и подала свои имбирные прянички.

Будущий лингвист Густаф был рад перспективе посидеть в тепле и тишине. Он снимал квартиру с несколькими другими студентами, и судя по рассказам, в их жилище царило невоздержанное безумие юности: музыка, пьяные вечеринки, галстуки на двери. Густаф чурался этого: он был скромен и тих. Из тех парней, которых дразнят ботаниками. Он чем-то напомнил Лиде Виталика: тоже длинный и худой, тоже вытянутая толстовка и футболка с забавными картинками.

Он зашел в квартиру, как большая промокшая птица, сверкая крупными каплями на стеклах очков. Ни одна русская женщина, а уж тем более беременная, не смогла бы удержаться от искушения накормить его. Лида разогрела домашнюю стряпню Ингрид, подала салат и немного вина.

– Я ничего не возьму с вас за этот урок, – проговорил Густаф, обмакивая хлеб в густую подливку.

– Это просто обед, – Лида пододвинула к нему миску с салатом. – Урок будет потом.

И Густаф с удовольствием положил себе добавку. Он был сыт и доволен, а Лида радовалась, что свободно может говорить по-шведски с настоящим шведом.

– Видите ли, я хочу сделать подарок мужу, – сказала Лида, когда они с горячим шоколадом и пряниками перебрались на диван.

– Андерсу Норбергу? – лукаво подмигнул Густаф.

– Но откуда вы…

– Я видел в газетах. Кажется, на прошлой неделе напечатали фотографии с вашей свадьбы. Вы выглядели потрясающе!

– Я не читаю газет. Да, мы поженились. Мой подарок будет очень… не знаю слово. Только между мной и Андерсом.

– Личным? Интимным?

– Да. Но это не то, о чем вы думаете.

– Неужели?

– Густаф, пожалуйста. Господин Норберг… Андерс не знает, что все это время я учила шведский язык. Я хочу сделать ему сюрприз.

– И чем я помогу помочь?

– Я написала текст. Это признание в любви. Я хочу, чтобы вы послушали и исправили мои ошибки. Но я должна предупредить вас, что это должно оставаться в тайне. Никакой прессы, никакого Интернета.

– Лидия, вы меня обижаете! Я никогда так не поступил бы.

– Хорошо. Я вам верю.

– Тогда начинайте, я вас слушаю.

Лида взяла листок, прочистила горло и начала:

– Дорогой! До встречи с тобой у меня было все. Семья. Парень. Работа. Но когда я увидела в экране…

– На экране, – поправил Густаф.

– На экране, – Лида сделала пометку, – твои глаза, я поняла, что пропала. Что моя жизнь никогда не станет прежней. Я знала, что не смогу жить с нелюбимым человеком. И все, что я имела, я готова была потерять ради одной ночи с тобой. Я не раз ругала себя за безрассудство. Но в глубине души я всегда понимала: я никогда не смогла бы поступить иначе. Только тогда, с тобой, я чувствовала себя счастливой. Наполненной. Только с тобой я стала женщиной. Я влюбилась. Я держала тебя на расстоянии, потому что боялась, что все закончится. Что я потеряю тебя слишком быстро. Что никогда не смогу до конца обладать тобой, потому что мы из разных миров. А меньшего мне было недостаточно. Но ты заставил меня переступить через себя. Я была готова стать кем угодно, лишь бы оставаться частью твоей жизни. Подругой, любовницей…

– Вот ты сука!

Лида обернулась и увидела Элин с телефоном в руках.

– Значит, ты не говоришь по-шведски? – злобно спросила она.

– Как ты сюда вошла?

– Мама попросила, чтобы я навестила тебя. И знаешь, я рада, что пришла. Я отправлю все Андерсу, и он наконец-то поймет, кто ты такая.

– Ты что, снимала?!

– Не ожидала, да? Теперь у него будут доказательства.

– Элин, ты все неправильно поняла…

– Мне не надо ничего понимать! Пусть поймет Андерс!

Элин развернулась и выбежала, хлопнув дверью.

– Кто это, Лидия? – спросил Густаф.

– Сестра моего мужа. Она решила, что вы – мой любовник.

– Я уверен, ваш муж все поймет. Вы же просто читали текст!

– Я думаю, да. Я надеюсь. Но сейчас вам лучше уйти. Вот, возьмите, – Лида достала кошелек.

– Я ничего не возьму! Из-за меня вы попали в такую ситуацию. С этого дня – только скайп!

– Хорошо. Спасибо, Густаф. Я напишу вам.

Он ушел, и Лида устало опустилась на диван. Ее немного мутило от волнения. Она взяла телефон и попыталась позвонить Андерсу: он был недоступен. Тогда она написала сообщение: «Андерс, я не знаю, что отправила тебе Элин. Все не так. Мы должны поговорить! Я собиралась сказать тебе это на Рождество». Но Андерса по-прежнему не было в Сети, и Лида решила пораньше лечь спать.

Ингрид не звонила и не заходила, хотя Лида не сомневалась, что Элин первым делом доложила обо всем матери. Лида не хотела идти первой. Не сейчас. Она чувствовала себя уставшей и разбитой, а скандалы и оправдания только бы все усугубили. Всю ночь она вертелась в постели. Голова раскалывалась, поясницу сводило болью. Утром Лида догадалась померить давление – 155 на 80. Она вызвала такси и позвонила фрау Хедлунд.

– Я же просила вас поберечься! – расстроено сказала акушерка. – Думаю, будет лучше, если вы побудете у нас под присмотром несколько дней.

– В больнице?

– Нет, что вы! У нас есть специальный отель для пациентов при больнице. Вы сможете выходить, когда захотите, но я всегда смогу вас осмотреть. И вам назначат доктора. Не переживайте, пока нет никакого повода для волнения.

– Но Рождество…

– Лидия, если все будет хорошо, вы поедете домой. К вам могут приходить родственники. Соберите вещи, которые вам понадобятся, и приезжайте. Я буду вас ждать.

Лида расстроилась, но меньше всего ей хотелось подвергать риску сына. Она еще несколько раз набрала Андерса, но все безрезультатно. Тогда Лида сложила упакованные подарки под елку, а маленькую коробочку с часами для Андерса положила на стол и оставила записку:

Если я тебя не увижу – с Рождеством!

Поздравь от меня всю семью.

Лидия

Она не стала писать про давление и больницу, потому что даже не знала, когда приедет Андерс, и не хотела его волновать, надеясь, что он еще сто раз позвонит.

Но он не звонил. Лидия собрала вещи, и такси отвезло ее в «отель для пациентов». Он так и назывался: «Пациент-отель». По сути, там были обычные палаты. Больничные кровати на колесиках с регулируемой спинкой, кнопки вызова медсестры, дежурный пост. И все же он разительно отличался от российской больницы, где довелось побывать Лиде. Никакого запаха хлорки и бахил для посетителей. Лида повесила уличную одежду прямо в номере-палате на крючок, и никто даже не подумал отбирать у нее вещи.