– Сэр Филипп Старк фигурирует в этом деле как весьма важныйисточник информации, – сказал Айвор Смит. – Он – крупнейший землевладелец нетолько в этих краях, но и в других частях Англии.

– В Камберленде?

Айвор Смит бросил на нее быстрый взгляд:

– Камберленд? Почему вы упомянули это графство? Что вамизвестно о Камберленде, миссис Томми?

– Ничего, – ответила Таппенс. – Просто пришло в голову, самане знаю почему. – Она нахмурилась, словно пытаясь что-то припомнить. – И ещеалая роза с белыми полосками возле дома – есть такой старинный сорт роз. – Онапокачала головой. – Этот «Дом на канале» принадлежит сэру Филиппу Старку?

– Ему принадлежит земля. Почти вся земля в округе.

– Да, он говорил об этом вчера вечером.

– Благодаря ему мы многое узнали о том, кто арендует землюили сдает ее в аренду – из-за сложных юридических хитросплетений этообстоятельство было невероятно трудно выяснить.

– Агентства, в которые я заходила на Маркет-сквер... в нихтоже что-то нечисто или мне только так показалось?

– Нет, не показалось. Мы как раз собираемся нанести тудавизит сегодня утром. И задать им несколько не совсем приятных вопросов.

– Отлично, – кивнула Таппенс.

– Мы уже довольно хорошо продвинулись вперед. Разобрались скрупным ограблением почты в шестьдесят пятом году, с ограблениями вОлбери-Кросс и с этим делом, связанным с нападением на почтовый вагонИрландского экспресса. Найдена какая-то часть награбленного. В этих домахустроены очень хитроумные тайники. В одном оборудована новая ванная, в другом –квартира с гостиничным обслуживанием, в которой комнаты стали чуть-чуть меньшеи за счет этого образовались пустоты, ниши и прочие интересные вещи. О да, мымного чего выяснили.

– А люди? – спросила Таппенс. – Я хочу сказать, что известноо людях – не считая мистера Экклза, – которые задействованы во всех этих делах?Ведь не может быть, чтобы о них не было известно хоть что-нибудь.

– Ну конечно. Кое-кого удалось найти. Один – содержательночного клуба, того самого, что расположен у главного шоссе. Его фамилия Хэмиш,а называют его Весельчак Хэмиш. Скользкий как угорь. А еще женщина, по кличкеУбийца Кейт, одна из довольно интересных преступниц – правда, это былодостаточно давно. Красивая женщина, но с неустойчивой психикой. Они от нееизбавились, потому что она стала представлять для них опасность. Это было чистоделовое предприятие, где преступники были заинтересованы только в деньгах, аотнюдь не в убийствах.

– Значит, «Дом на канале» служил одним из таких тайныхубежищ?

– Одно время служил, тогда его называли «Ледимед». Вообще, унего было очень много названий.

– Наверное, для того, чтобы запутать, чтобы труднее былоразобраться, – предположила Таппенс. – Интересно, не связано ли это с другимобстоятельством?

– С каким это?

– Да нет, просто это вызвало одну мысль у меня в голове, ещеодна ниточка, за которую хотелось бы ухватиться. Беда в том, что я сама толкомне понимаю, в чем дело, что меня беспокоит. Вот, например, картина. Боскоуэннаписал картину, а потом кто-то пририсовал лодку, а на лодке – имя...

– «Тайгер Лили»?

– Нет, «Уотерлили». Его жена говорит, что на картине никакойлодки не было.

– А она знала бы?

– Полагаю, что да. Если ты замужем за художником, вособенности если ты и сама имеешь отношение к искусству, то, конечно же,заметишь разницу в стиле письма. Она даже внушает некоторый страх.

– Кто, миссис Боскоуэн?

– Да. Понимаете, в ней чувствуется сила. Неодолимая исокрушающая.

– Возможно, вы правы.

– Она многое знает. Однако я не уверена, что она твердознает, что ей это известно.

– Признаться, я не понял твою мысль, – со всейопределенностью заявил Томми.

– Я хочу сказать, что иногда не столько знаешь, сколькочувствуешь.

– Ну, это скорее по твоей части, Таппенс.

– Говори что хочешь, только все концентрируется вокругСэттон-Чанселора, – продолжала Таппенс, очевидно следуя за ходом своих мыслей.– Вокруг «Дома на канале» или «Ледимед» – называй его как хочешь. И все связанос людьми, которые там живут или жили раньше. Мне кажется, что некоторые событияотносятся к далекому прошлому.

– Ты думаешь о том, что тебе наговорила миссис Копли.

– В целом я считаю, что миссис Копли привнесла много такого,из-за чего нам теперь трудно во всем разобраться. Она все смешала – и события,и даты.

– В провинции часто так случается, – заметил Томми.

– Я это знаю, недаром я росла в доме сельского священника.Там люди считают время по событиям, а не по датам. Они обычно не говорят: «Этослучилось в тридцатом году» или «Это было в тридцать пятом», а говорят: «Этопроизошло через год после того, как сгорела старая мельница». Или «Это было втот год, когда молния ударила в старый дуб и убила фермера Джеймса». Или: «Этобыло в год эпидемии полиомиелита». Поэтому совершенно естественно, чтопоследовательность событий не сохраняется и разобраться в них очень трудно, –добавила она. – У нас только разрозненные факты. Впрочем, дело, наверное, втом, – сказала Таппенс с видом человека, который сделал неожиданное для себяоткрытие, – что я сама стала старая.

– Неправда, вы вечно молоды, – галантно возразил Айвор Смит.

– Не будьте идиотом, – раздраженно буркнула Таппенс. – Ястарая, потому что сама запоминаю вещи именно таким образом – возвратилась кпримитивному способу обращения со своей памятью.

Она прошла в свою комнату и вернулась, качая головой.

– Здесь нет Библии.

– Библии?

– Да. В старомодных отелях в тумбочке возле кровати всегдалежит Библия. Наверное, для того, чтобы вы могли спасти свою душу в любое времядня или ночи. Здесь, однако, Библии нет.

– А вам она нужна?

– Ну, в общем, пригодилась бы. Я получила должное воспитаниеи знала Библию достаточно хорошо, как и подобает дочери священника. Но теперь,конечно, кое-что подзабыла. В особенности если в церкви слышишь не то, чточиталось в детстве. В церкви теперь читают новую версию – у нее, наверное,более правильный перевод, но звучит все это совсем иначе, совсем не похоже нато, к чему я привыкла. Пожалуй, пока вы будете разговаривать с агентами, ясъезжу в Сэттон-Чанселор, – добавила она.