Технически, я могла остаться дома и учиться в колледже. Я могла каждый день ездить на занятия на автобусе или маминой машине, так как наш дом находится не слишком далеко от кампуса. Но я хотела уйти.

Он моргает. Один раз. Второй. Не произнося ни слова. Он просто смотрит на меня и моргает, как будто ждёт, что я продолжу. Как будто он ждёт, что я скажу, что сейчас всё в порядке. Но это не так.

— Она неряха. Большую часть времени я выполняла работу по дому. Я убиралась за ней. Скорее я была для неё матерью, чем она для меня. Не с самого начала. Это началось, когда мне было около пятнадцати, — объясняю я. Колин продолжает молчать. — Тогда я наговорила ей много обидных вещей. Думаю, что именно тогда я и начала ей не нравиться. Она никогда бы не сказала этого мне в лицо, но я чувствовала, что между нами что-то не так.

— Хорошо, — говорит он почти шёпотом.

Мгновение спустя мы сидим за кухонным столом. Моя мать курит сигарету, глядя на Колина так, будто она никогда никого не видела. Она смотрит на него с отвращением.

Я знала, что буду неправа, если скажу, что Колин понравится моей матери. Ей даже я не нравлюсь, так как же он должен был ей понравиться?

Я чувствую, как Колин напрягается, особенно теперь, когда наши пальцы переплетены. Он не произносит ни слова. Все, что он делает, — это смотрит на меня, потом снова на мою мать.

Моя мама даже не потрудилась поздравить меня с днём рождения, когда мы вошли внутрь, и не предпринимает никаких попыток сделать это сейчас.

Я могла бы поклясться, что она собиралась… до той секунды, пока не заметила Колина рядом со мной; моя мать превратилась в каменную глыбу — бесчувственную и холодную.

— Ну, это твой парень? — говорит моя мать с отвращением.

— Да, — на самом деле нет, подумала я.

— Понятно. — Она выпускает дым в мою сторону, прекрасно зная, что я ненавижу, когда она это делает.

Меня не волнует, что она курит. Это её собственное тело, она может делать всё, что, чёрт возьми, захочет. Но это не даёт ей права заставлять меня пассивно курить вместе с ней.

По крайней мере, Колин, похоже, испытывает такое же отвращение к дыму. Хотя он старается этого не показывать. Я, с другой стороны, кашляю, размахиваю руками, чтобы освободить не только зрение, но и воздух, который я вдыхаю, от дыма.

— И ты спортсмен? — спросила она.

— Да, — отвечает Колин, одаривая мою мать неловкой улыбкой. Бьюсь об заклад, он жалеет, что вообще пришёл.

Теперь, когда Колин познакомился с моей матерью, я уверена, он скажет Аарону, что не стоило с ней знакомиться. С моей стороны это облегчит задачу, потому что тогда мне не придётся слишком много говорить о нашей матери в его письме.

— Прямо как Аарон, — говорит моя мама. Я чуть не задыхаюсь, в то время как Колин задыхается.

За шестнадцать лет она ни разу даже не упомянула имени Аарона. Никогда этого не говорила. Всякий раз, когда я пыталась заговорить о нём, моя мать уходила от этой темы и говорила мне перестать думать о нём.

Так откуда, чёрт возьми, она знает, что Аарон спортсмен? И почему она связала Колина с Аароном?

Колин смотрит на меня глазами, полными страха. Он понятия не имеет, что сказать, и я тоже. У меня так много вопросов, но я не знаю, с чего начать.

— Я знаю, что сегодня вечером вы будете вместе. — Теперь пришло моё время напрячься. — Будете вместе праздновать ваш день рождения.

— Мам, — мне нужны ответы, — откуда ты это знаешь?

— Не говори глупостей, Лили, — говорит она, смеясь. — Вы встречались с ним слишком долго. Я знаю, что вы встречались. Как ты думаешь, почему ты начала мне не нравиться?

— Потому что я плохо себя вела?

Будь я проклята, если её открытое признание в том, что я ей не нравлюсь, не ранит меня в самое сердце. Я имею в виду, что до этого… месяц назад, но я думала, что это было сгоряча, и это просто вырвалось.

— Так и есть, — соглашается она. — Твой отец знал, на что он тебя подписывал, когда поддерживал с тобой связь. У нас было очень мало правил, и здесь он нарушал каждое из них.

Я не уверена, упоминает ли моя мама обо всём этом сейчас, чтобы отпугнуть Колина, или она просто сыта мной по горло. В любом случае, я отчасти рада, что она наконец произносит это вслух, имея в виду именно это. Я имею в виду, ненавидит меня. Это сделает расставание с этой поганой жизнью намного проще.

— Ты так похожа на него, — говорит она, улыбаясь. Это дьявольская улыбка. Если бы Колина не было здесь со мной, я уверена, что прямо сейчас выбежала бы за дверь. — А твой брат, он такой же высокомерный, каким я его себе представляла. Со своим богатым отцом, богатой заносчивой мачехой. Вы оба маленькие засранцы.

Мне хочется плакать. Я хочу вырвать своё сердце прямо в этот момент, вырвать каждый орган из своего тела, пока я не попаду в другое измерение.

Моя мать официально испортила мне день рождения.

— При всем моем уважении, миссис Рейес, Лили потрясающая. Она действительно замечательный человек. И, кстати, ваш сын тоже. Может быть, вам стоит попробовать найти недостатки в себе, а не в детях, которых вы бросили.

Я просто наблюдаю за Колином. Я больше сосредоточена на том, чтобы подавить свои слезы. Я не буду плакать перед своей матерью. Я этого не сделаю.

— Я не бросала Лили. Я замечательная мать. Я всегда была добра к ней. Я позволила ей жить здесь много лет.

— Это не делает вас замечательной матерью. На самом деле, это делает вас худшей матерью. У вас не было намерений держать Лили рядом с собой, и я предположил это, судя по тому, как вы о ней говорите. Лучшее, что вы могли сделать, — это отдать её отцу. К кому-то, кто позаботился бы о том, чтобы она была счастлива.

Колин встаёт со своего стула, поднимая и меня на ноги. Он крепче сжимает мою руку, глядя на меня. Его вторая рука опускается на мою щеку, вытирая под глазом. Должно быть, пролилась слеза. Проклятье.

— Лили страдает от того, что вы причинили ей боль. Она занимается столькими вещами, о которых вы бы знали, если бы только