страхом перед тем, что придется отвечать за свои действия в России. В связи с этим Ж. Садуль интересовался у Ж. Лонге, может ли он вместе с коллегами по СФИО М. Кашеном и А. Мерргеймом «получить у правительства официальное обещание, что он (Садуль) может спокойно возвращаться во Францию?»[1304]

Тем не менее 8 апреля 1925 г. с Жака Садуля были сняты все обвинения[1305]. И французская пресса взорвалась. Это событие имело огромный резонанс. О нем сообщали передовые французские издания совершенно разной политической направленности – от ярых коммунистов до консерваторов и монархистов. Советские исследователи отмечают, что капитану Садулю удалось «убедительно доказать свою невиновность» в суде»[1306]. Но, судя по воспоминаниям Ивон Садуль, ее благоверному удалось избежать смертной казни в ходе голосования, по результатам которого перевес был в один лишь голос (три против четырех)[1307].

После оправдательного приговора для Ж. Садуля во Франции началась прежняя довоенная размеренная жизнь. За время его отсутствия во французском политическом истеблишменте произошли кардинальные изменения, и нужно было приспосабливаться к новому положению дел. Он стал членом ФКП и уже в лоне этой партии возобновил свою политическую активность. Ж. Садуль участвовал в многочисленных митингах в поддержку коммунистической партии[1308] и боролся за улучшение отношений между СССР и Францией – между странами, как он считал, которые были единственно способными сдерживать немецкую гегемонию[1309].

Кроме того, Ж. Садуль возобновил адвокатскую практику и работал в адвокатуре Драгюнан. Однако 8 июля 1926 г. в «Petit Parisienne» была опубликована заметка, свидетельствовавшая, что Ассоциация адвокатов Парижа исключила Ж. Садуля из своих рядов вследствие поступившей на него жалобы со стороны адвокатов[1310]. Но уже в феврале следующего года он был восстановлен в правах и смог продолжить работу[1311]. На этом поприще ему довелось отправиться в Бейрут, чтобы защищать интересы некоторых серьезно скомпрометированных революционеров-агитаторов[1312]. Параллельно с юридической практикой французский коммунист стал советником при Торговой делегации СССР, где стал понемногу нарабатывать клиентскую базу[1313].

На празднование десятилетия большевистской революции товарищ Садуль, так много сделавший на благо Советского Союза, был приглашен как официальный гость Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (БОКС)[1314] и как делегат общества Друзей СССР[1315]. 12 ноября 1927 г. Революционным военным советом СССР ему был торжественно вручен Орден Красного знамени за борьбу и труды на фронтах Гражданской войны. Совет полагал, что «в случае возобновления борьбы Ж. Садуль вновь окажется в первых рядах борцов»[1316]. Французский исследователь С. Керэ сообщает, что советские власти не просто пригласили нашего героя, а имели совершенно конкретную цель – публично оклеветать Л. Д. Троцкого. П. Паскаль отметил в дневнике, что, когда Ж. Садуль приехал на встречу с К. Е. Ворошиловым, Н. И. Бухарин ему сказал: «Добрый день, дорогой троцкист!», на что Ж. Садуль ответил: «Все называют меня троцкистом, да я знал Троцкого лично, но уже с 1919 г. мы не были с ним в полном согласии»[1317].

Во Франции Ж. Садуль продолжал политическую деятельность. Так, в июне 1927 г. он участвовал в выборах в городской совет Гранд-Карриера[1318] от Коммунистической партии, но сумел занять лишь третье место[1319]. В 1928 г. Садуль потерпел новую неудачу уже на выборах в Законодательное собрание – он безуспешно пытался пробиться в Совет 9-го округа Парижа[1320]. На этом фоне деятельность Ж. Садуля на поприще юриспруденции выглядела более удачной. Например, в 1931 г. он успешно выступал в суде в Тулоне с защитой группы моряков, обвиненных в мятеже[1321].

В 1932 г. Ж. Садуль стал репортером «Известий»[1322] по совместной просьбе правительств Парижа и Москвы, тем самым способствуя франко-советскому сближению[1323]. Каждый день он отправлял в Москву длинные сообщения с детальным отчетом о французской прессе[1324]. Это заставило сотрудников французской контрразведки вновь собирать информацию об активности этого французского коммуниста, но на этот раз по подозрению его в шпионаже[1325]. Наблюдению подверглась и супруга Садуля Ивон, машина которой была замечена у советского посольства в Париже[1326]. Контрразведка не исключала, что его телеграммы могли нанести вред безопасности Франции[1327]. Однако сообщения, оправляемые Садулем в Москву, представляли собой лишь обзоры французской прессы[1328] и не содержали какой-либо закрытой политической или стратегически важной информации.

В 1935 г. Ж. Садуль ратовал за подписание договора о взаимопомощи между Францией и СССР. Параллельно он получил новую должность от руководства Коминтерна и занимался созданием коммунистических ячеек в армии и на флоте, а также распространял антивоенные брошюры, напечатанные на французском языке в Москве[1329]. Это вновь заставило французскую контрразведку обратить на него внимание, подозревая его как агента большевиков[1330].

Отмечу также еще один интересный документ, найденный в РГАСПИ. А именно письмо «Якова» Садуля председателю Харьковского городского совета Боброву. Автор письма просит прислать ему акт рождения его дочери Маруси Яковлевны Садуль, рожденной и зарегистрированной в Харькове 25 июля 1920 г. Эти сведения запрашивались, поскольку девочка готовилась к выпускным экзаменам из средней школы, а ее отец Ж. Садуль потерял свидетельство о рождении дочери «во время своей подпольной и бурной жизни»[1331]. Любопытно, что письмо написано на русском языке, хотя и с немалым количеством грамматических ошибок – значит, русский язык Ж. Садуль все-таки освоил. Запрашиваемый документ Ж. Садулю был отправлен, а именно копия свидетельства о рождении № 0721488 «Маруси Яковлевны Садуль, дочери Якова Наумовича Садуля и Ивон Павловны Меззара»[1332]. Матерью девочки была зарегистрирована супруга Садуля. И. Садуль также вспоминала, что удочерила девочку «Мусю», которая после смерти в 1920 г. родной матери, М. Ф. Матасовой, от тифа[1333] осталась сиротой[1334].

В преддверии Второй мировой войны Ж. Садуль выразил свое несогласие с новой политикой СССР и ушел с должности корреспондента «Известий»[1335]. Во время войны и подпольной деятельности ФКП Ж. Садуль писал письма М. Кашену, Л. Блюму, П. Лавалю, И. В. Сталину, в которых делился своими представлениями по поводу военных, политических и дипломатических причин поражения Франции.

Вскоре Ж. Садуль и М. Кашен начали писать открытые письма, направляя их министрам, высшим должностным лицам, бывшим министрам. В ответ на это Садуль был интернирован в концентрационный лагерь Сэн-Поль-Д’Эйжо во Вьенне[1336]. Тяжелый режим лагерной жизни подорвал его здоровье, тем более что к тому времени он уже имел серьезные проблемы с сердцем. Пытаясь избежать ответственности за смерть Садуля, власти перевели его под домашний арест