— Но разве наш гость собирает монеты просто для удовольствия? Или у него все же есть научные цели? — возразил профессор.

— Я думаю, по-немногу от того и другого, — прокомментировал студент. — Все зависит от монет. В современных монетах не так много науки, но я понимаю, сколько было достигнуто в результате изучения древних монет.

— Есть возражения против того, чтобы он собирал современные монеты? — спросил профессор.

— Конечно, нет, — ответил студент. — Проблема заключается в старых монетах.

— Тем не менее, — возразил профессор, — вы сами сказали, что его древний материал был собран с научной целью. Какова же ваша позиция? Этичны его действия или нет?

Студент не был уверен в своем ответе и попросил больше информации. Другой же студент захотел узнать, должны ли основная и исследовательская нумизматика быть взаимоисключающими категориями. Профессор ответил: «Не всегда» — и рассказал классу о Филипе Грирсоне, недавно скончавшемся профессоре нумизматики Кембриджского университета, который в 1975 году опубликовал очень влиятельную монографию под названием «Нумизматика»[756]. Формально, Грирсон должен принадлежать к лагерю прикладных нумизматов, но в своей книге он, тем не менее, связывает коллекционирование монет и коммерческую деятельность с нумизматическими исследованиями, что совершенно противоречит дихотомии Пика. Дэвид Селлвуд в рецензии на книгу Грирсона отмечал: «Грирсон тепло и заслуженно воздает должное той жизненно важной роли, которую ответственные дилеры и аукционисты играют в продвижении дела изучения монет»[757]. Совсем недавно, как процитировал лектор, было аргументированно показано, что «нумизматика является необычной академической областью, в которой прогресс базовых знаний по-прежнему связан с важной ролью коллекционеров-ученых и ученых-торговцев»[758].

Несколько студентов нахмурились, как будто не одобряя сказанного, но посетитель продолжал сохранять невозмутимость. Студент-старшекурсник поднял руку:

— Я думаю, мы все согласимся с тем, что собирать обычные монеты — это нормально. Это действительно не хуже собирания пуговиц или карточек с покемонами. А использовать древние монеты для изучения таких вещей, как жизнь в океане, — это красиво и, вероятно, необходимо. Но вот в чем дело: зачем ими владеть? Почему бы просто не пойти в музей, чтобы провести такое исследование? — он посмотрел на морского биолога и искренне добавил: — Извините…

— О, никогда не извиняйтесь за честное любопытство, молодой человек, — сказал посетитель. — Я нахожу этот разговор очень поучительным — меня устраивает мой выбор, но я хочу услышать мнение каждого.

Профессор поднял тему, затронутую в начале семестра[759].

— Археология прошла XX век с боевым кличем: «Археология — это антропология, или она — ничто». Но должны ли мы в XXI веке заявлять, что нумизматика — это «археология или ничто»? Некоторые ученые, по-видимому, именно и думают.

Он рассказал классу, что в 2011 году Европейский центр нумизматических исследований в Брюсселе начал издавать «Journal of Archaeological Numismatics»[760]. Редактор журнала предварил его первый выпуск своим эссе под названием «Археология и нумизматика: можем ли мы примирить „враждующих братьев“?»[761]. В нем, отметил профессор, нумизматов призвали быть более археологическими, и, надо сказать, эту точку зрения разделяют многие другие ученые[762].

— Вне всяких сомнений, это верно, — признал профессор, — но возникает вопрос — что делать с сообществами коллекционеров, изучающих монеты? Должны ли исследовательские журналы отклонять статьи коллекционеров-любителей? Должны ли нумизматические общества разделять внутри себя ученых от любителей, вычищая из своих рядов коллекционеров и дилеров и считая их ничем не лучше мародеров? Поступают ли исследовательские журналы ответственно, когда отказываются публиковать монеты сомнительного происхождения вне зависимости от потенциальной ценности этой информации для науки[763]?

— Да, — согласился с ним один из студентов, — это правильный путь.

— Но нумизматы, которые покупают и продают монеты, — возразил ему профессор, — довольно часто не согласны с тем, что их деятельность угрожает прошлому и возмущаются ограничениями их права частной собственности на древние артефакты, за что теперь ратуют их бывшие союзники по исследованиям античности. Некоторые коллекционеры настаивают на том, что монеты не являются артефактами в том же смысле, что и скульптуры, вазы или мозаики — ведь последние, как правило, представляют собой уникальные художественные творения, а вовсе не серийные предметы повседневного обихода, каковыми являются большинство монет. Им возражают археологи, считающие что нумизматы в первую очередь стремятся собирать те монеты, которые являются произведениями искусства, вроде золотого ауреуса Траяна с изображением храма, украшенного скульптурами (фототабл. 14), который достоин сравнения с лучшими античными артефактами. Археологи ссылаются и на текущие аукционные каталоги чтобы доказать, что коллекционеры по-прежнему придерживаются антикварианистских принципов Луи Жобера, а именно того, что редкость определяет ценность монеты. Нумизматы же, в свою очередь, обвиняют археологов в том, что те мало заботятся о монетах, видя в них лишь хронологические маркеры, которые, скорее всего, плохо очищены и небрежно хранятся в университетах, где над ними чахнут скрытные хранители, не стремящиеся выставлять их на обозрение благодарной публике. Археологи в ответ замечают, что эта «благодарная публика» зачастую превращает монеты в бижутерию, тщательно полируя их, или же хранит монеты в дорогих шкафах из дуба или кедра, что тоже со временем может испортить монетный металл.

Тут студенты вспомнили зашифрованные обозначения цен, объясненные их гостем и некоторые стали ссылаться на них как на доказательство того, что его монеты были безвозвратно коммерциализированы. Однако раздались голоса, напомнившие всем, что они дали гостю обещание рассматривать монеты строго как исторические источники и научные данные, а не как дорогие безделушки.

— Но разве под силу человеку сдержать это обещание? — спросил один студент. — Я согласен с археологами, которые даже не прикоснутся к монете, находящейся в частных руках. Лично я считаю, что здесь вообще ни одной монеты не существует!

— А станут ли мои монеты внезапно существовать, если я подарю их музею? — вслух спросил посетитель. — Тогда в чем же заключается разница, позвольте спросить?

— Музеи являются общественными и принадлежат всем, — заявила старшекурсница.

— Нет, вовсе не все музеи таковы, — поправил профессор.

— Но ведь все они некоммерческие, верно? — студентка попробовала дополнить свою аргументацию.

— Нет, — последовал ответ, на этот раз от студента, специализирующегося на искусствоведении. — Откуда же, по-вашему, музеи берут древности? Они их покупают, обменивают, берут взаймы и даже захватывают на войне.

— Верно, — подтвердил посетитель. — Некоторые из моих наиболее красивых монет в настоящее время находятся в аренде у государственных музеев.

— Может, было бы лучше просто подарить всю коллекцию музею, как думаете? — предложил один студент.

— Вы имеете в виду сделать это, чтобы легализовать коллекцию? — спросил старый джентльмен.

— Да, думаю, так, — ответил студент. — Таким образом, вы поделились бы монетами с другими.

— Как это я делаю