оставаться для всех нас столь же недоступной, как и в день, предшествовавший ее обнаружению. Эта опасность присуща коммерциализации ключевых научных данных, оставляя открытым вопрос безопасного сотрудничества коллекционеров и ученых. Но это ситуация иллюстрирует и проблему ухода некоторых музеев с рынка, в результате чего все будущие находки по умолчанию уступаются частным покупателям.

Профессор посмотрел на часы и начал стирать с доски.

— Так что если нумизматика когда-либо займет свое академическое место среди гуманитарных и точных наук наравне с археологией и палеонтологией, то она должна будет либо отделить своих коллекционеров и дилеров от своих ученых, как это сделали археологи, либо же следовать кураторской модели палеонтологов, которые допускают некоторую коммерциализацию, а также признают частную собственность на прошлое. Движение по второму пути не чуждо некоторым европейским университетам, а также нескольким крупным музеям. В идеале, однако, университеты во всем мире должны рассматривать нумизматику как палеонтологию, создавая исследовательские коллекции, должным образом курируемые учеными с профессорским статусом. И конечно не следует продавать монеты — лучше нанять в штат нумизматов! Как это уже делают палеонтологи, академические нумизматы по возможности стали бы курировать деятельность коллекционеров-любителей, а в случае необходимости и контролировать их. Слепки важных монет, находящихся в частных коллекциях, должны собираться, каталогизироваться и курироваться вместе с учебным и исследовательским материалом — точно так же, как это происходит с динозаврами и другими окаменелостями.

Посетитель, казалось, согласился, но подождал, пока профессор закончит свое выступление.

— Будущее нумизматики, — продолжил профессор, — зависит от нахождения золотой середины между археологией, с одной стороны, и палеонтологией, с другой. Изучение монет должно быть предметом теоретических и методологических дебатов, сродни тем, что имели место среди археологов, но оно также должно установить своего рода практику академическо-частного сотрудничества по модели палеонтологов, которая охватила бы как «чистую», так и «прикладную» нумизматику. Наивно полагать, что коллекционирование может быть этичным в зонах конфликтов, таких как Сирия и Афганистан, но также наивно требовать, чтобы каждая древняя или средневековая монета принадлежала музею. Здесь требуются особые меры предосторожности[782]. Нумизматы должны перенять лучшее из кураторских практик и археологических моделей, в которых нужно строго документировать контекст открытия и цепочку владения. Они должны действовать в интересах монеты. Если коммерческие дилеры и частные владельцы хотят действовать этично и заслужить к себе уважение, на которое они претендуют как частные ученые, то они должны заботиться о том, откуда берутся монеты и куда они уходят. Подмигивания и намеки об источнике и провенансе должны быть изгнаны из всех форм нумизматики. Необходимо неукоснительно соблюдать конвенции ЮНЕСКО и оказывать поддержку странам происхождения артефактов в их праве регулировать экспорт всех предметов старины, включая монеты.

— Это очень интересный замысел, профессор, — сказал старый биолог, захлопывая портфель. — Некогда палеонтолог помог мне стать коллекционером, а теперь я думаю, что палеонтология вновь может стать моим проводником.

С этими словами гость поклонился и удалился.

Без хеппи-энда

У нашего исследования, основанного на конкретной истории старого коллекционера, нет счастливого конца. Мало кто будет оспаривать его право владеть недавними монетами, которые (пока что) не имеют отношения к археологическим памятникам. Большинство ученых, вероятно, оправдают и его научный интерес к древним монетам, но только не его стремление владеть ими. Однако заядлые коллекционеры не усмотрят ничего плохого в том, чтобы присоединиться к торговле монетами, за исключением продажи явно награбленного материала, хотя и на это бывает легко закрыть глаза. В то же время непреклонные археологи согласились бы только на строгое соблюдение конвенций ЮНЕСКО, а некоторые потребовали бы значительно большего.

Возможно, взгляды различных сторон на этот вопрос и не изменились в ходе вышеприведенного диалога, но некоторые из этих взглядов могли стать несколько менее предвзятыми. И это — важный первый шаг. Работающие компромиссы, даже в рамках палеонтологической модели, по-прежнему трудно реализовать в нумизматике и еще труднее настаивать на их реализации. Тем не менее, несмотря на все подводные камни, для будущего нумизматики необходим выход из этого тупика. Впрочем, у ее будущего есть и другие измерения, которые стоит изучить в нашей последней главе.

10. Путешествие продолжается

Ничто не удивило бы наших предшественников больше, чем сообщение о том, что мы действительно нашли дорогу назад, в мастерские монетных дворов.

Дж. Макдональд, Пятьдесят лет греческой нумизматики

В поисках потерянного и забытого

В глубочайших коридорах истории находятся темные комнаты с древностями. Эти комнаты полны потаенных уголков, в которых царит тишина, ведь находящиеся в них артефакты далеки от нас и недоступны нам, будучи отделены языковым и временным барьером, а также различиями в наших обычаях. И хоть в этих комнатах прошло более 70 % истории человечества, из миллионов людей, живших в них, лишь тяжелая поступь некоторых царей, цариц и завоевателей, таких как Александр, Клеопатра, Цезарь или Константин, до сих пор отражается эхом от их разрушающихся стен. Бесчисленные же подданные этих лиц остаются безмолвными и невидимыми, как будто их вовсе и не было. Напротив, в нашем конце коридора, что окружен множеством небольших, но ярко освещенных комнат, представляющих недавнюю историю, нас попросту оглушает шум от их безымянных обитателей. Благодаря переписям населения, газетам, дневникам, блогам и многому другому их повседневная жизнь доступна нам в мельчайших подробностях. Историки, интересующиеся жизнью неэлитарных групп, редко уходят далеко от настоящего и уж меньше всего заходят вглубь исторических коридоров, где так мало можно увидеть и услышать, — если, конечно, искатель приключений не путешествует со специальным светильником, способным освещать пустоту и высвечивать забытые людские массы.

Развитие нумизматики

Одним из таких светильников является когнитивная нумизматика (cognitive numismatics) — новейшая методология исследования доисторических людей, живших и творивших до появления традиционных источников. Такой подход может показаться контринтуитивным, ведь по самой своей природе монеты являются продолжением высшей власти. Они — артефакты привилегий и самолюбования, распространяемые заполонившими всю историю императорами, монархами и магистратами. «Чье это изображение и надпись?» — спросил Иисус у учеников фарисеев, и получил исчерпывающий ответ — «кесаревы». Монета принадлежала императору, потому что на ней были изображены его портрет, имя, титулы, его деяния и его божества, а вовсе не странствующий учитель со своими слушателями. Некоторые люди, присутствовавшие на этом уроке нумизматики, могли быть живы и сорок лет спустя, когда стали свидетелями трагической кульминации того разговора с Иисусом, увидев имя и лицо другого кесаря на монете с надписью «IVDAEA CAPTA» («Иудея завоевана») вокруг изображения женщины в трауре, олицетворявшем Иудею (рис. 10.1)[783]. Очевидно, что,