двух шагах. Сознание рванулось обратно, и Егор снова в собственном теле. Голова гудит, виски ломит, но он нашёл в себе силы подняться, пошатнулся, но устоял, под удивлёнными взглядами капитана и его бойцов. Раевский занял свой стул у стола.

— Эй, служивые, сигарета есть? — слабым голосом поинтересовался он.

Капитан протянул мятую мягкую пачку. Егор выбил щелчком одну, благодарно кивнул, достал зажигалку, подарок Грены, несколько секунд задумчиво крутил её в руках, потом всё же прикурил.

— Я знаю, куда нам нужно. — Выпустил он в потолок струю дыма, сигареты оказались так себе, давно такой гадости не курил, но вытаскивать трофеи из космоса не стал. — Итак, капитан, где аварийная лестница? У вас ведь есть план здания?

— Есть, — отозвался Звонарев, — я его уже наизусть выучил. В конце холла за лифтами справа дверь, там короткий коридор, который выводит на пожарную лестницу. Но заперта ли она, мы не знаем, всего лифтов четыре. Зачем вам туда, что там?

Егор посмотрел на ангела и после чего тяжело вздохнул.

— Там, капитан, или решение вашей проблемы, или наша смерть. И нет у нас другого варианта кроме, как пойти туда.

— Девчонку зачем тащишь с собой? — недовольно подал голос боец, предложивший им сделать яичницу. — Сам сдохнешь, и её погубишь.

— Я бы не тащил, только другой дороги у неё нет. Хотя она может остаться, не неволю. Лин, ты ведь помнишь о связи? Прав солдатик, тебе не обязательно идти со мной, потом встретимся. — Егор намекнул Беловой на условие тумана, который их соединил, что и её утащит следом за ним.

— Я с тобой, поскольку, если ты там ляжешь, мне тоже не жить.

— Вот тебе и ответ, боец, — улыбнулся Егор, — повязаны мы с ней очень круто, и никто не в силах эту связь разорвать. Ни я, ни она, только судьба. Ну что, Заноза, — при этом Раевский подмигнул, — значит, решено. Несёмся во весь опор, врываемся в холл, дальше на лестницу, шестой этаж, а там главное — добежать.

— А обратно как? — подал голос Звонарев. — Забраться — пол беды, а выходить-то вы как будете? Главное правило разведки — прежде, чем куда-то влезть, подумай, как будешь выбираться. Упыри очнутся и за вами ломанутся. Мы по ним, конечно, постреляем всем, что у нас есть, патронов много, но скоро они выйдут из зоны огня. Так назад-то как?

Егор снова вздохнул.

— Хороший ты мужик, капитан, и вопросы задаешь правильные. Вот только не к месту. Ты что, ещё не понял? Это билет в один конец. Мы оттуда уже не выйдем.

Шок — вот, что он увидел на лицах солдат. Только Иразиил улыбался, он-то знал, что эта парочка не собирается принимать там последний и решительный. Если всё получится, они уйдут в следующий мир.

— Почему, а? — спросил боец, который подмигивал Лине, ставя на стол сковороду, от которой одуряюще пахло яичницей с варёной колбасой.

Лина улыбнулась ему и взялась за вилку. Егор боялся, что она может ляпнуть этим ребятам что-то лишнее. Но нет, обошлось.

— Потому что, нам пора, — девушка развалила оранжевый глазок и сунула туда кусок белого хлеба. С наслаждением измазав его в желтке, она с блаженным выражением на лице прожевала и проглотила кусок. — Плохой ты ухажёр, Каскад, почему о завтраке для меня думают совершенно посторонние мужчины?

— Я тоже могу, копченого мутировавшего лося будешь?

— Не буду, — покачала головой Лина, — оставь на будущее.

Все, кто был в комнате, недоумённо переглянулись, они ни черта не понимали. Эта странная парочка только что говорила о билете в один конец, и бойцы прекрасно представляли, что их там ждёт, никто оттуда живым не выходил, и для них мужик с девчонкой шли на верную смерть. И тут она заявляет, что нужно оставить припасы на будущее. Егора это веселило, как, впрочем, и Занозу, которая активно очищала свою половину сковородки, запивая яичницу горячим сладким чаем. Раевский при этом от неё не отставал, когда ещё удастся поесть такую вкусную, хоть и простую пищу.

Солнце, наконец, поднялось над городом, заиграв на грязных мутных окнах, которые сверкали не хуже зеркал, слепя тех, кто на них смотрел.

— Служивые, а у вас есть душевая? — неожиданно спросила Лина. — Шесть дней нормально не мылась.

— Я бы тоже не отказался, — подал голос Егор, закидывая в рот последний кусок колбасы.

— Есть, — отозвался озадаченный Звонарев. — И шампунь с мылом в наличии. И полотенце найдём. Это же не только блокпост, но и жилой модуль. Справа казарма на десять коек, там бодрянка храпит, вот за ней туалет и душевая. Пойдёмте, провожу. Только тише, бойцы всего как час назад легли.

Егор поднялся.

— И много тут таких КПП?

— Десять по периметру, — охотно ответил капитан, — в каждой по двадцать человек. Смена — три дня, потом заступают две другие роты. Вообще, не пыльная работёнка, спокойная, оттуда упыри не лезут, мы тут так, на всякий случай. Нас даже слишком много, городские власти всё же опасаются этой аномалии. Вот и держат тут две роты, хотя одной за глаза.

Пройдя через храпящую на десять глоток казарму, Звонарев открыл следующую дверь, там была обычная душевая на две кабинки. Поддон пластиковый, мутный экран, в котором видно только голову. Достав из крайнего шкафчика пару обещанных полотенец, которые оказались на ощупь чуть мягче листа фанеры, и бутылку шампуня без каких-либо этикеток, этакий бренд «но-нейм», он передал всё это в руки Лины. Егору достался кусок пахнущего травами зелёного мыла и пара вполне новых льняных мочалок. Похоже, всё это было взято со складов стратегического резерва. Снабдив гостей всем необходимым, Звонарев пожелал им лёгкого пара, поведал, что максимальная порция воды на принятие душа рассчитана на пять минут, и покинул душевую.

— Моемся в темпе вальса, — твёрдо заявил Егор, но сначала он притянул к себе Лину, которая уже успела скинуть куртку, и,