них нет прямых доказательств моей причастности к ублюдку Мерфи, а единственные найденные записи они восприняли удобным для себя образом. Правда ли, что там был хреновый звук, и наш разговор было не разобрать? Сомневаюсь.

Не то чтобы я ожидал от корпорации чего-то другого, но злость все равно пробирает до костей. Возможно, она вызвана лишь отчаянием, поднимающимся к моему горлу.

Внезапно Делайла выступает чуть вперед и задает Хартману вопрос в лоб:

– Почему ты вообще здесь? Почему хочешь нам помочь?

Понимаю ее подозрения насчет Хартмана. Сейчас кажется, что петля западни затягивается вокруг нас и готовится сдавить шею, относиться ко всему удается только настороженно, рассматривая события через призму подозрения и боевой готовности.

Хартман долго молчит, глядя на Делайлу. А потом, к моему удивлению, отводит взгляд и не смотрит даже на меня.

– Не привык бросать своих людей. К тому же… Ангела с ума сходит от переживаний. – Прерывисто вздохнув, Хартман серьезно смотрит на меня. – Я не одобряю то, что сейчас происходит. Вы такие же жертвы этой истории, как и все раненые и погибшие. И если мне удастся вам помочь, мне будет немного спокойнее. Это все, что я могу сделать. И все, на что имею возможность повлиять.

Я никогда раньше не задумывался, каково приходится таким людям, как Стилл. Не тем бедным молодым бойцам, которых я привык жалеть, а некоторым руководителям, прекрасно понимавшим, что приказы, поступающие от еще более «высоких» господ, абсурдны. От руководителя к руководителю, от начальника к начальнику… далеко не все они были сволочами, и я знал это не только на примере Хартмана. Но только смотря на него сейчас я задумался, как все происходящее переживалось кем-то вроде него. Не иметь никакой возможности противиться политике организации и при этом нести огромную ответственность за своих людей, выжимать из себя все соки, лишь бы обойтись наименьшими жертвами… от одних только мыслей об этом мне становится не по себе.

Я понимаю, почему Хартман Стилл сейчас находится здесь. С нами. И не удивляюсь тому, что он решает нам рассказать еще:

– Когда мы разминулись тогда, на базе, я вернулся в восточное крыло и нашел еще несколько выживших. Возвращался туда трижды, пока была возможность, но мне не удалось спасти всех, кого я заметил.

Кто бы сомневался, что он не побежит к выходу, как мы договаривались.

– Я достаточно мирился со смертью своих людей, – тяжело произносит Хартман. – С меня хватит. Я помогу вам скрыться от преследования, а потом поеду в Вашингтон. Плана нет, просто постараюсь добиться членства в высшем руководстве PJB и сделать хоть что-то, что изменит систему организации. Если отвергнут, попытаюсь сделать то же самое без их участия, уже с куда меньшими шансами.

– Почему именно с нами ты так возишься? – хмуро уточняет Делайла вновь.

Но я знаю ответ.

Один светлоголовый ответ ростом пять смешных футов с кепкой.

Хлопнув Хартмана по плечу, я бросаю:

– Поехали отсюда.

Всего за полчаса мы убираем всякие следы пребывания в этих милых маленьких апартаментах. Оставляем все так, словно нас тут никогда не было.

Возможно, я бы хотел жить в каком-то подобном местечке. Тихая, уютная квартирка на окраине города в спокойном и вечно сонном районе. Это было бы классно… когда-нибудь. Если у нас получится сбежать. Я старательно мысленно правлю слово «если» на «когда», но суровый голос разума не настроен на позитивный лад.

Напряжение стягивает нервы. Я постоянно держу Делайлу в поле своего зрения, потому что в ином случае меня скручивает нервозность так, что я не способен соображать.

– Поедем на монорельсе в западную часть города, – оглашает наш краткий план Хартман, пока мы спускаемся в лифте на первый этаж. – Там есть большой дром с прокатом машин. Ваша слишком приме…

– Я менял номера, еще в Мичигане, – перебиваю я немного раздраженно.

Неужели Стилл думает, что я не предпринял самые базовые меры предосторожности?

Хартман терпеливо кивает:

– Все равно белая KIA Stinger находится в розыске PJB. Ничего личного, Паркер, но это не самая распространенная машина в штатах. Лучше перестраховаться.

Хартман прав, и от этого я чувствую себя еще глупее. Из-за необходимости использовать документы и банковские карты, менять машину нам в любом случае было так же опасно, как и продолжать путешествие на ней.

Вагон наземного метро, если таковым можно назвать монорельс Джексонвилла, оказывается почти полон. Я в напряжении поглядываю на каждого, кто находится рядом, но ни в ком из попутчиков не замечаю ничего подозрительного. Хартман тоже настороже, но держится немного в стороне от меня и Делайлы, дабы лучше контролировать ситуацию.

Когда мы выходим на станции Кингс Авеню, дабы пересесть на автобус, Хартман вдруг заметно напрягается, быстро приближается ко мне и, проходя мимо, незаметно бросает:

– Хвост. Десять-пятнадцать ярдов на шесть часов. Трое.

Я неосознанно крепче сжимаю пальцы Делайлы в своей руке. Она поворачивает ко мне голову, но на ее лице я не нахожу паники. Делайла сосредоточена и готова слушать.

Я люблю эту девушку.

Мы ныряем в поток людей, даже не переговорив. Делайла интуитивно следует за мной, не отставая, и прекрасно изображает скучающую девушку, спешащую по давно заученному маршруту на свою работу. А я и сам не успеваю заметить, в какой момент Хартман отделяется от нас и бесследно исчезает в этом море людей. Он появляется лишь минутой позже. Я молча отпускаю руку Делайлы, мягко подталкивая ее к Хартману. Она кидает на меня беглый взгляд, но не задает вопросов и продолжает следовать за ним, накинув на голову капюшон толстовки.

А я разворачиваюсь. Толпа обходит меня, иногда то и дело несильно задевая. Зорко выделяю из потока людей ту самую троицу, которую заметил ранее Хартман.

Один выделяется из толпы у газетного ларька слева от меня. Второй мечется по другую сторону улицы, потеряв из виду Хартмана и Делайлу. Третий двигается медленнее основного потока, стремясь не потерять меня из виду. Нас разделяют несколько шагов.

И я их сокращаю.

Бью кулаком в челюсть, не дав противнику сделать это первым. То, что я начинаю драку прямо среди толпы случайных прохожих в общественном месте, становится элементом неожиданности. О да, вряд ли эти тюбики знали, насколько я отмороженный.

Вокруг начинается хаос. Люди испуганно кричат, отбегают как можно дальше, кто-то пытается гневными окриками нас остановить, призывая к порядку. Рывком вниз я избегаю удара, а выпадом вперед отправляю противника на асфальт. Успеваю заметить, как он пытается ударить кулаком мне в висок, перехватываю руку