Лицо ее плыло в волнах взвихренных волос… Она отдалась ему на легком дыхании – с улыбкой.

Глава двадцатая. Гроза… Гроза…

20 июня генерал-майор Голубцов завершил очередное КШУ – командно-штабное учение, в котором принимали участие все командиры корпусов, начальники их штабов, комиссары, начальники служб и управлений. Он не любил штабные игры и расшифровывал аббревиатуру КШУ – «Как бы Шуру Ущипнуть». Последнее слово он произносил только при Анне Герасимовне, объясняя ей всю бесполезность этих КШУ в условиях Белостокской дуги. Для своих же «нукеров» слово «Ущипнуть» заменялась на более грубое и точное…

О, как она надоела, эта штабная возня на картах, да и на рекогносцировках тоже. Войска надо реально натаскивать, учить, тренировать, закалять… Однако их с Рубцовым «хитрый план» имитировать действия корпусов выбранными полками был напрочь зарублен командующим округом. «Не суетитесь под клиентом! Когда будет можно – проведем и в корпусном масштабе». А пока – на картах и в предпольях.

Нынешнее КШУ было особенным, оно шло под личным наблюдением первого заместителя командующего войсками ЗОВО генерал-лейтенанта Ивана Васильевича Болдина. Мало того, в Белосток прилетел и сам генерал армии Павлов. На несколько часов его упредил командующий авиацией ЗОВО генерал-майор Иван Копец. Сев за руль поданой машины, он сразу же направился на полевой КП, где вовсю кипела штабная работа. Под сенью больших елей стояли раскладные столы с телефонными аппаратами, от них убегали в кусты провода, свежевырытые щели распространяли аромат влажной лесной земли. Четыре палатки стояли в ряд. Красноармейцы охранного батальона еще что-то копали, прибивали, натягивали… Связисты то и дело приносили Голубцову донесения из вовлеченных в учения штабов корпусов. Все шло своим чередом по плану КШУ – размеренно и четко, пока не прилетел Копец, тридцатитрехлетний красавец-генерал с голубыми петлицами и кантами. Он привез последние данные авиаразведки, но не спешил поделиться ими. Копец намеревался сделать это в присутствии командующего округом, который уже находился в воздухе на подлете к Белостоку. Разумеется, его надо было встречать прямо на летном поле, и Копец предложил Голубцову ехать вместе. Голубцов сел к нему в машину. За ними двинулась его «эмка», предназначенная для командующего округом, и три мотоцикла во главе с броневиком – охрана. Машину вел сам Копец. Голубцову импонировал этот бравый энергичный летчик, который в свои немногие года сумел достичь столь высокой должности. Конечно, война в Испании многих вознесла на армейский олимп, но восхождение по карьерной лестнице у Ивана Копца было неправдоподобно стремительным – за три с половиной года он перемахнул шесть служебных ступеней! – от командира звена до командующего ВВС округа, от трех подначальных ему самолетов до двух с лишним тысяч крылатых машин! Одно слово – истребитель. Конечно, у столь головокружительной карьеры была еще одна скрытая пружина – НКВД прочесало кадры ВВС густым стальным гребнем, очищая от «крамолы и предательства» генералитет рабоче-крестьянской авиации; в 1937–1938 годах уничтожили тысячи опытных командиров-авиаторов, лейтенантам приходилось возглавлять полки; кадровики не знали, кем заполнять внезапно освобождающиеся вакансии. А тут Финская война, в которой молодой комбриг опять отличился, получил второй орден Ленина и звездочки комдива. Его вызвали в наркомат обороны. Начальник военно-воздушных сил РККА дважды герой генерал-лейтенант Яков Смушкевич огорошил его сообщением:

– Мы хотим назначить вас заместителем командующего ВВС Западного округа. Справитесь?

Копец не умел отвечать «нет» на подобные вопросы, ибо никогда не сомневался в прописной истине – «нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять!». Он рьяно взялся за новое дело. Заметили. Оценили. А тут и место командующего ВВС освободилось. В Минск прилетел главком ВВС генерал-лейтенант Смушкевич.

Он хорошо знал Копца по Испании и не сомневался, что именно этот отважный пилот с характером прирожденного истребителя лучше всех возглавит всю обширную и разнородную авиацию Западного округа, наведет в ней порядок. И благословил! И Копец шагнул еще на одну ступень. И с новым задором продолжил свою поднебесно-наземную деятельность.

Но восьмого июня Смушкевич был арестован органами НКВД по обвинению в военном заговоре против вождя. Нависла тень и над Копцом, как и над всеми выдвиженцами опального авиатора. И, наверное, неспроста произнес Иван это роковое слово – «застрелюсь». Это он пообещал замнаркому обороны генералу Мерецкову, который публично распекал молодого генерала на минском аэродроме. Голубцову эта история была хорошо известна в различных пересказах.

Мерецков и вся его московская свита стояли на КДП (командно-диспетчерском пункте) военного аэродрома Лошица, где проходили авиационные учения. Вдруг в минском небе появился большой самолет с черными тевтонскими крестами на крыльях. Он зашел на посадку и приземлился прямо на глазах у изумленных начальников.

– Как это понимать? – обратился Мерецков к Копцу.

– Это рейсовый немецкий самолет «люфтганзы», доставил из Берлина пассажиров. Нам разрешено принимать гражданские воздушные суда из Германии.

Мерецков взорвался. Спокойный тон, с каким Копец прокомментировал этот зловещий факт, был последней искрой в весьма накаленной уже атмосфере. Замнаркома только что отчитывал молодого генерала за всевозможные упущения по службу и вот на тебе – «люфтганза», считай «люфтваффе»! явление колдуна на деревенской свадьбе!

– Что у вас тут творится?! Это же разведчик прилетел! Если завтра начнется война и авиация округа не сумеет выйти из-под удара, что будете делать?

Генерал-майор авиации Иван Копец спокойно ответил:

– Буду стреляться!

Голубцов не сомневался, что это был всего-навсего дерзкий блеф. Не более того. Не более…

Копец уверенно вел «эмку», но, как и большинство летчиков за «баранкой», гнал машину на «взлетной скорости», лихачил, зато успел к самой посадке минского самолета. Оба встретили Павлова у трапа. Доложились. Командующий угрюмо молчал. Сел в поданную машину, никого к себе не пригласил, так и приехали на КП порознь. И только под брезентовым навесом над столом с расстеленной картой мрачно спросил у Копца:

– Что показали результаты вашей воздушной разведки?

Но прежде чем задать этот вопрос, он пожал руки собравшимся на «совет в Филях» двум большим начальникам – начальнику погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенанту Соколову и начальнику погранвойск НКВД БССР генерал-лейтенанту Богданову. Подал он ладонь и начальнику областного НКГБ