же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего Бога, Он спас нас…» (Тит 3: 4–5). Бог спасает нас Сам, являя нам Себя, – опять-таки не через какую-то философию, не через размышление, не через теорию, а являя нам Себя. И вот поэтому для христианства, в конечном итоге, важно только житие, важна только реальность. Когда же мы начинаем идти путем «умственного» христианства, это беда, это гибель, это трагедия для Церкви.

Я всё пытаюсь понять, почему сейчас так много проявлений именно умственного христианства. В частности, одним из таких проявлений или последним проявлением умственного христианства я могу назвать статью, которая называется «Другая Церковь». Это статья, которая посвящена лично моей недостойной персоне – в первом номере за этот год газеты «Радонеж». Причем интересно, что статья подписана: «Редсовет». Если бы автор этой статьи не боялся быть схваченным за руку, он указал бы нам свое имя. А подписав так безлико эту статью, автор (или авторы) дал понять, что он не хочет открытого диалога. Более того, есть одна книга, «Сети обновленного православия»; там рассказывается о том, какие мы плохие, но не написано, кто издал (кроме пометы: Газета «Русский вестник»), и не указано, из кого состоит редколлегия.

Вот я смотрел книжечку отца Георгия Кочеткова – причем я далеко не во всём согласен с отцом Георгием, – так там написано: Главный редактор – отец Георгий Кочетков; редакционная коллегия – Александр Михайлович Копировский… там перечислены все, кто работали над этим сборником, там нет никакой анонимности. В христианстве не может быть что-то анонимным. Да, книга может выйти без автора, но тогда будет указано, что она издана по благословению епископа. Но если книга вышла без благословения епископа, надо указать имя автора.

Или вот, например, на днях мне попалась книжечка, которая называется «Рассказы сельских священников». Я очень люблю сельских священников и сам, наверное, случайно стал не сельским священником. И книжка замечательная: зеленая обложечка, церковь изображена, в купе деревьев утопает, речка какая-то… Ну, купил я эту книжечку. И что ж вы думаете? Там рассказы о том, как Бог наказал одну женщину, другую женщину, дядечку одного, другого, третьего… Там, допустим, одна баба, бедная очень, поехала в Ильин день вязать снопы. И лошадь ее понесла и повалила телегу, лицо у бабы было до такой степени обезображено, что даже узнать ее не могли, всё в кровавое месиво превратилось. Священник пришел, пытался ее причастить, она зубы сжимает, Святые Дары не принимает; священник вышел – она рот открыла, священник вошел снова – она снова рот сжала. Ну, вот так она и умерла. Это вам один рассказ. Второй рассказ о том, как женщина одна, у которой двое мальчиков умерли, сыновья, сказала: «Иконы вынесите! Не хочу их видеть! Вынесите их из комнаты!» – и ослепла. Третий рассказ о том, как дядечка какой-то один поехал, тоже в праздничный день, возить землю или глину. И мать его расстроилась: как же он такой грешник – в праздничный день не в церковь пошел, а глину возить. Приходит домой, а он мертвый. И вот такими россказнями наполнена вся эта книга. Причем там не указан ни автор, ни по чьему благословению, ни кто составитель – ничего, абсолютная анонимность. Вот эта книга как раз о том, с чего я сегодня начал: о животном страхе, о страхе, который делает человека несвободным. Если это твоя вера, то ты открыто скажи: «Я такой-то». То же касается и той статьи, которую я в газете «Радонеж» прочитал.

Или вот, против отца Александра Меня вышла книга: «Богословие отца Александра Меня». Подписана она – «протоиерей Сергий Антиминсов». Всем известно, что такого протоиерея нет. Я понимаю, что можно подписывать свои сочинения псевдонимом «Козьма Прутков», но только если это просто пародия («Дремлет замок Пам-бра. Спит Эстремадура»). Если же это серьезная богословская книга, если это сочинение носит полемический характер и направлено против конкретного человека, тогда надо подписать все-таки своим именем. Ну, уж если ты трус и не хочешь своим именем подписывать, подпиши как-нибудь, но включать слово «протоиерей» в псевдоним нельзя: это кощунство, потому что протоиерей – это сан, который дан от Бога. Поэтому авторство от «протоиерея Сергия Антиминсова» (тем более что почти вся Москва знает, кто скрывается за этим псевдонимом) мне представляется не только несообразностью, не только беспардонным обращением с той благодатью, которая этому человеку ниспослана от Бога, не только проявлением трусости, но и проявлением полного отсутствия страха Божьего, страха в лучшем смысле этого слова.

Сегодня я толкую апостольские послания, а ведь во времена апостолов не было еще ни католиков, ни протестантов – Церковь была едина. Я надеюсь, что и теперь Церковь тоже внутренне едина. Причем я уже как-то говорил, что для меня единство Церкви для XX века явлено, прежде всего, в опыте столкновения нашей планеты с фашизмом. Потому что перед лицом фашизма Церковь оказалась единой. И не случайно же мучениками Христовой Церкви этого времени стали и православная монахиня мать Мария Скобцова, и протестантский богослов Дитрих Бонхёффер, и католический священник отец Максимилиан Кольбе. Абсолютно свободный, образованный и мудрый ученый и проповедник Дитрих Бонхёффер – протестант. Монахиня, всецело посвятившая себя служению людям, мать Мария, как бы являет собой православие. Отец Максимилиан, раздражительный польский ксёндз, в тот момент, когда в печь должен был быть отправлен человек, у которого были дети и большая семья, забыл о своих привычках, о своем эгоизме и сказал: «В печь пойду я». Мне кажется, что все трое, каждый со своей стороны, очень полно отражают черты и характер своего исповедания, а с другой стороны, все трое они говорят нам своим подвигом, единым подвигом, что мы – ученики Христовы. Они очень разные и одинаковые при этом.

И мне кажется, что и исповедания христианские, с одной стороны, внешне очень разные, но в сердцевине своей одинаковые. Совершенно невозможно соединить протестантизм, католицизм и православие в одно целое, как невозможно, чтобы здание было построено сразу в стиле барокко, в стиле ампир и в стиле конструктивизма. Поэтому нельзя механически соединить три исповедания. Безусловно, никто к этому и не стремится. Но мы должны понимать, что опыт других не менее ценен, чем наш, хотя это другой опыт, это другой путь. Я всегда говорю о том, что на одну гору могут вести разные дороги: одна с севера, другая с юга, третья с востока и так далее. И вот, наверное, исповедания в Церкви Христовой, исповедания христианские – это тоже разные дороги, которые ведут к