— Да! — с горячностью воскликнула Нина Максимовна. — Вот именно — школа! Когда будет пройдено элементарное, и речь их станет более богата, их следует приобщать к поэзии и литературе, а также к изобразительному искусству. Не помешают и прочие науки, хотя бы самый краткий курс — чтобы они могли понимать законы Мироздания и ощущать себя его частью. Они должны стать ЛИЧНОСТЯМИ! И вот тогда все получится. И они будут именно артистками, а не цирковыми мутантами. Такой потенциал должен быть раскрыт в полной мере! Дорогая Камилла, давай сделаем так. Ты со своими девочками с утра и до обеда будешь преподавать им — ну приблизительную программу первого класса: счет, письмо, чтение. А после этого с ними буду заниматься я. Они любят танцевать, только в танце они не чувствуют себя напряженно. Ты пояснишь им, что танцы их ждут, только если будут стараться в учебе. Я подтвержу твои слова. И тогда у нас, думаю, все получится! Ты не переживай: твое мягкосердечие я уравновешу своей требовательностью. Только в таком сочетании мы добьемся положительного результата! Не сомневаюсь, что прогресс не заставит себя долго ждать!

— Я тоже не сомневаюсь, — сказала Камилла Альбертовна; ей понравилась такая уверенность подруги, заразившая и её. — Ведь они — люди. Мозги у них ничуть не хуже, чем у остальных, просто с ними никто не занимался, так как было ни к чему. Собственно, в этом лагере все бывшие обитательницы такие. И что же? У них открылись потрясающие таланты! Правда, Анечка?

Дочь кивнула.

— Так вот… — продолжала Камилла Альбертовна. — У этих девочек прежде не было главного — любви. К ним относились как к игрушкам, и никто не видел в них людей. Поэтому они такие… пугливые. Но сказал Господь: «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» — и значит, любовь непременно изменит их, и ответят они нам такой же любовью, из которой проистекают и прилежание, и преданность, и ответственность…

— О да, Камилла, ты права, — произнесла Нина Максимовна. — И я постараюсь относиться с ним так, чтобы они чувствовали мою любовь. Знаешь, я прежде не особо задумывалась о подобных вещах. А вот теперь понимаю, что и мне нужно было пережить все это — получить шанс на новую жизнь и встретиться с этими девочками… Узнать тебя и твою семью… Я за это время поняла больше, чем за всю свою жизнь! Спасибо тебе.

Глаза её вновь блеснули — и это был момент особенной близости между этими двумя женщинами, которые были нужны друг другу. Их сближало и общее дело, и некое духовное родство, несмотря на всю их разность.

14 мая 1976 года, 12:35 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

С того момента, когда я тут беседовал с генералом Брэдли, прошло пять дней, а президент Эйзенхауэр все не никак не решался бросить карты, тянул в надежде непонятно на что.

И вот вчера свершилось. Пятнадцатого апреля пятьдесят третьего года, ровно через полмесяца после начала войны, подвижные соединения Центрального и Приальпийского фронтов встретились в районе города Мангейм, замыкая кольцо окружения вокруг группы американских войск в Западной Германии. И как только это произошло, поражение превратилось в катастрофу, подобную поражению советского Западного фронта после того, как в ходе операции «Барбаросса» под Минском сошлись клещи германских панцергрупп. И Эйзенхауэр, и Брэдли понимали неизбежность такого исхода, но из политических соображений не решались отдать приказ о капитуляции. И без того в Вашингтоне стало… неспокойно.

Речи о том что Акела промахнулся, произносятся вполне открыто. В самом соку сейчас лютый ненавистник всего «левого», «красного» и «советского» — сенатор Маккарти, в спину которому на подходе к пику своей политической популярности дышит ещё один осатанелый антисоветчик, тоже сенатор, Барри Голдуотер. Именно этот деятель сформулировал и продвинул двадцать вторую поправку к американской конституции, запрещающую одному человеку занимать должность президента более двух раз. Это милейший Франклин Делано Рузвельт, с которым я пока не знаком лично, так перепугал деятелей вашингтонского глубинного государства, что оно решилось радикально урезать право простонародья выбирать себе президента, чтобы тот был по душе.

Считалось, что эту поправку приняли для недопущения возможной тирании одного сверхпопулярного лидера, но на самом деле таким образом был сделан ещё один шаг к неограниченной диктатуре крупного олигархического капитала. И представитель того самого капитала, покровительствующий этим двум политическим деятелям, тоже тут как тут. Гарольд Хант, богатейший человек Америки и мира (на 1948 год), в молодости профессиональный игрок в покер (а значит, шулер), ныне нефтяной магнат, владелец компании «Hunt Oil». Словом, в прошлом и будущем этого персонажа столько всякого разного, что с таким анамнезом его, наверное, не возьмут даже в ад… В годы Второй мировой войны являлся противником союза США с СССР, «открыто призывал в прессе к перемирию с Германией», а также имел тесные дружеские связи с директором ФБР Джоном Эдгаром Гувером. Способствовал политической карьере Джозефа Маккарти, Барри Голдуотера, Дугласа Макартура, Линдона Джонсона (того самого, который развязал войну во Вьетнаме). На выборах 1968 и 1972 гг. поддерживал независимого кандидата, сторонника расовой сегрегации Джорджа Уоллеса (губернатора Алабамы). Кроме всего прочего, энергооболочка считает, что мистер Хант был причастен к убийству Джона Кеннеди, потому что тот пригрозил ему уголовным делом за неуплату налогов (а в Америке это более чем серьёзно: Аль Капоне, между прочим, на нары смогла усадить именно налоговая служба, а отнюдь не ФБР).

В настоящий момент важно то, что Хант изначально был противником Эйзенхауэра и на выборах 1952 года делал ставку на Дугласа Макартура, несмотря на то, что, при всей своей антикоммунистической оголтелости, работы президента для себя не хотел, и исполнял предвыборный номер на отвяжись. Вот и сейчас именно вокруг этого одного из богатейших людей Америки закручивается клубок оголтелых антисоветчиков и русофобов, которых провально-разгромный ход войн в Корее и Европе ранит будто взмах серпа по «помидорам». И вот уже вскипает в головах моча, паром выбивая крышку, и покрасневшие от натуги политический деятели с трибун произносят речи, призывающие очистить Америку от коммунистической гнили.

Это ещё не цветная революция, но что-то достаточно близкое, ибо радикальные протестантские проповедники всех мастей (двоюродные братья «воинов света») уже призывают к кампании гражданского неповиновения и к «Маршу свободы на Вашингтон». Однако, никакого «привета из будущего» в таком политтехнологическом приёме нет, ибо подобным маршем чернорубашечников в Италии в