Этого я и опасалась.

— Таков мой план. Презренный военачальник на священном алтаре будет принесен в жертву нашей великой Богине! Мы все станем свидетельницами этого. Более того — поделимся и своей кровью, чтобы придать Талл всплеск неимоверной мощи. Она получит всю силу колдуна и уверится в нашей непоколебимой вере. А я искуплю свой прежний просчет, позволивший ему выжить.

Вот что значит комсомольское прошлое, толкать зажигательные речи я умела. Глаза «сестер» вспыхнули фанатичным восторгом, мне явно удалось наполнить их черные сердца надеждой.

— Поспешим же, о величайшая тариль, домой!

С силой толкнув Доха, они заставили его вновь двинуться вперед. Заволновавшись, что мой воин выглядит слишком покорным для такого известного бунтаря, я величественно пояснила:

— Опоила его настойкой подчинения. Маолх в наших руках! Вообще-то все они… он приказал им отступить!

— Теперь ясно, — загалдели воительницы, до этого момента изредка бросающие осторожные взгляды назад — туда, где прежде был лагерь орды. И где сейчас осталась вытоптанная равнина. — Удача повернулась к нам.

В душе вздрогнув от этих слов, я всеми силами старалась сдержать страх. Больше всего меня страшила Талл. А если она все еще способна подчинить меня? Если в решающий момент Богиня зла и боли соберется с силами и перехватит управление? Как бы я хотела верить в себя, так же, как Дох и Хал верили в свои силы.

Но ступив на избранный путь, возможности вернуться я уже не имела. Все лучше, чем жить в постоянном страхе, не доверяя даже себе.

Путь до цитадели показался до обидного коротким. Часть стены с оглушительным грохотом отделилась, пропуская нас в темное нутро гнезда жестокосердных.

Возникло уже знакомое мне ощущение холода, и угнетающая замогильная тишина окутала, исподволь подавляя, пока мы шли по лабиринтам подземелья. Сердце стучало с ошеломительной частотой, а мысли были лишь об одном: не привела ли я любимого на верную гибель? А с ним и весь этот мир.

— О тариль! — Из бокового прохода, тускло освещенного пламенем редких факелов, метнулась знакомая мне по прошлому пребыванию в цитадели провожатая. — Какое облегчение видеть вас! Знать, что вы вернулись! А с вами и спасение Талл!

Я только двинула бровью, не желая болтать.

— Я провожу вас. Все готово для отдыха.

— Прежде мне необходимо увидеться с правительницей, — сказала я, надеясь, что меня проводят.

— Она ждет вас, — тут же закивала белокожая, давая сигнал моему эскорту оставить нас.

С собой они вознамерились прихватить и Доха, но я не позволила, категорично приказав:

— Маолх останется под моим присмотром! Больше я не допущу ни малейшей возможности побега — слишком сложно оказалось пленить его в этот раз!

На лицах женщин отразилось явственное огорчение.

— Мы рассчитывали развлечься с ним…

Я представила себе эти «развлечения». И готова была зубами перегрызть глотку любой маньячке, если они попробуют пытать моего мужчину.

— Развлекайтесь с другими! — шикнула я на них. — Колдун жизненно важен. Он принадлежит Талл. Весь до последней капли крови.

В глазах белокожих мелькнуло что-то… Растерянность? Разочарование?

— Не с кем больше, не осталось других. Богиня требовала жертв, она наслала на нас тьму боли. Всех пленников отдали ей. И даже тех сестер, которые провинились.

Содрогнувшись, поняла, как оказалась права в своих подозрениях. Талл нужна была сила. Возможно, это жертвоприношение помогло ей настичь меня в океане?

И правительница не упустила шанса избавиться от неугодных. А я на момент побега значилась в этом списке первой. Что же сейчас?

— Скоро все закончится, — пообещала я, горячо надеясь, что все закончится так, как задумала я.

Воительницы радостно загомонили и спешно нырнули в один из боковых проходов подземного лабиринта. Я осталась в обществе якобы покорного мне Доха и своей прежней прислужницы.

Припомнив, что она из одного рода с тариль и наверняка заинтересована в моем благополучии, спросила:

— О чем шептались, когда я исчезла?

Белокожая нервно оглянулась вокруг и, поманив за собой, едва слышно призналась:

— Правительница была в ярости. Говорили, вы сбежали от ее гнева, предали Талл. Но я не верила! Я-то знаю, что преданнее вас ей никто не служит. Я знала — надо ждать, и все объяснится.

В последних словах прозвучал неуверенный вопрос: мое появление, да еще и с таким значимым пленником, определенно озадачило всех.

— Богиня направляла меня, — отговорилась я прежней легендой. — Времени нельзя было терять, колдуна необходимо было нагнать скорее.

Понимающе закивав, жестокосердная подвела меня к широким двустворчатым дверям. Дох с отсутствующим видом шагал за мной. Припомнив свою башню, догадалась, что мне предстоит аудиенция у самой правительницы.

— Стой на месте и жди меня! — резко приказала я маолху. А своей провожатой приказала, кивнув на него: — Останешься тут, смотри за ним.

Толкнув дверь, я шагнула в помещение, из которого в темноту коридора проникал свет. И немудрено, факелов в этом зале-спальне было множество. Правительница принимала ванну. Но стоило ей увидеть меня, как белокожая хищно прищурилась и движением руки приказала всем служанкам немедленно удалиться.

— Значит, ты вернулась, — медленно протянула она, поднявшись в вихре брызг и завернувшись в ткань. — И с добычей.

— Талл повелела мне немедленно следовать за колдуном, — с почтительным кивком подтвердила я. — Военачальник нужен Богине. Его сила — ключ к свободе. Наша великая Богиня слабеет с каждым часом. Уже завтра мы принесем его в жертву!

— Мы?!

В голосе прорвался плохо сдерживаемый гнев.

— Госпожа, — тут же снизила я обороты, — вы должны понимать, как слаба сейчас Талл, она не может даже передать вам свою волю. Но моя душа неразрывно связана с ней, тариль — оружие Богини. Я тот меч, которому суждено разрубить узел ее пут, освободив Талл. Сейчас ее воля направляет меня. Мне пришлось сдаться проклятому колдуну, терпеть его тошнотворный интерес, выжидая момент для атаки. Я больше не могу считаться неуязвимой. Скоро защита спадет и с цитадели. — Врать так врать! Чем сильнее впечатлится правительница, тем быстрее я добьюсь своего. — Надо успеть помочь нашей матери. Маолх будет принесен в жертву завтра утром. На алтаре, который будет залит его кровью. На арене, где все сестры увидят миг его смерти, мгновение, когда его сила вольется в Талл! Я единственная, кто сможет заставить военачальника орды принять смерть. Но действие колдовства не бесконечно, поэтому надо спешить!

— Но почему на арене?

Белокожая правительница хмурилась, ей явно не нравилось зависеть от меня и быть на вторых ролях. Впрочем, аргументы об ослаблении защиты цитадели на нее подействовали.