прародина апокалиптической вавилонской блуд­ницы. Там был зачат Интернационал. И в то же время, три тысячи лет назад, возникла Желтая культура, которая с тех пор сохраняется в неприкосновенности.

- Откуда вы взяли эти цифры? - раздраженно спросил Шумятский. - Это сплошная доморощенная мистика. Откуда цифра “3000 лет”?

- Несущественно, откуда взялась эта цифра, - ответил ба­рон, - важнее другое. Две полярные силы сотворены одновременно и теперь их трехтысячелетнее противостояние вылилось в откры­тый бой.

- Бой вами проигран, - сказал Шумятский.

- Бой продолжается, - ответил барон, - я уверен, что рано или поздно здоровые антисатанинские силы возьмут верх и внутри большевизма. Силы, противостоящие мировому еврейству.

- Каковы причины вашей ненависти к евреям? - спросил Борисов.

- Я считаю их главными виновниками совершившейся рус­ской революции.

- Этим вы оправдываете еврейский погром в Урге?

- Да, чесноки всему виной. Революция руководима меж­дународным иудаизмом.

- Товарищи, - сказал Шумятский, - мы должны оставаться на классовое сознании. Думаю, в протоколе допроса следует опус­тить эти слова барона Унгерна.

- Товарищ Шумятский, - сказал Борисов, - разве вас не во­лнует страшная гибель ваших соплеменников в Урге?

- Видите ли, - смущенно произнес Шумятский и протер пенсне, - мы, коммунисты-евреи, не хотели бы обращать излишнее внимание на эту сторону взглядов барона. Проявить свой интерес к этой теме для коммуниста еврейского происхождения значит поста­вить под сомнение нашу объективность как выразителей исключи­тельно классового мировоззрения. Тем более, имеются сведения, что, несмотря на свое юдофобство, барон Унгерн сотрудничал с еврей­ским капиталом. Китайские власти запретили ввоз и вывоз товаров из Монголии и в Монголию, но агенты Унгерна с помощью еврейских коммерсантов вели торговые операции по сбыту в Китае това­ров монгольского экспорта и захваченной в Урге добычи. Все упи­рается в классовое сознание, товарищи, как учит нас великий Маркс.

- Не надо все-таки забывать, товарищи, с кем мы имеем дело, - сказал Борисов. - Убийства и конфискации производились также и по отношению к русским. От пленных известна его жестокость даже по отношению к своим подчиненным. Так ли барон?

- У меня было отрицательное отношение к купечеству из русских в Урге и русским колонистам. Оно основано на мысли, что это люди нехорошие, ибо хорошим людям и в России можно хоро­шо прожить. А из подчиненных я был жесток только к плохим офи­церам и солдатам. Такое обращение вызывается требованиями дис­циплины, как я ее понимаю.

- На сегодня допрос окончен, - сказал Блюхер, - дальней­шие допросы продолжим в Иркутске.

Когда барона увели, Блюхер сказал:

- Товарищи, барон, безусловно, враг, но нам не следует его оскорблять, напротив, оказывать всяческие знаки внимания, тем са­мым подчеркивая могущество нашего режима, которому нет нужды унижать побежденного врага. Этот пленник возвышает нас в наших собственных глазах. Прежние победы барона Унгерна над китайца­ми доказывают силу тех, кто победил его теперь. Его зверства долж­ны подчеркнуть нашу великодушную мягкость.

131. Сцена

В мягком вагоне пульмановского купе лишь зарешеченное окно и шаги часового в коридоре указывали на положение барона как арестанта. Вошел официант, начал сервировать стол.

- Отчего на две персоны? - спросил барон.

- Так велено, - ответил официант, ставя на стол дорогое шампанское в серебряном ведерке со льдом, семгу, икру и прочие деликатесы.

Вошел Блюхер.

- Я решил составить вам компанию, не возражаете? - спро­сил он по-немецки.

- У меня нет теперь права возражать, - ответил барон тоже по-немецки. - Вы немец?

- Нет, я русский, - ответил Блюхер, - русский из крестьян, наш помещик любил давать своим крепостным имена знаменитых людей. Моему деду он дал фамилию знаменитого немецкого маршала Блюхера. - Командующий засмеялся.

- Но к делу. Дело, ба­рон, может показаться вам странным. Но так ли оно странно для разумного человека? После предательства ваших офицеров, убий­ства Резухина и вашего пленения Белая армия перестала существо­вать. Гражданскую войну можно считать оконченной. Остатки ва­шей дивизии бегут в Маньчжурию, но не сомневайтесь, что мы их настигнем и уничтожим.

- В ваших газетах пишут, - барон указал на пачку газет, - что меня захватили на поле боя вместе с моим штабом и охраной. Это ложь.

- Пропаганда, барон, пропаганда,- засмеялся Блюхер, - та­ким, как Шумятский или Борисов, тоже надо есть свой хлеб. Но мы с вами не пропагандисты, а солдаты. Выпьем за солдатскую храб­рость.

Блюхер разлил шампанское. Они выпили.

- Итак, гражданская война окончена, - продолжил Блюхер, - и большое сопротивление еще оказывается в Приморье, но скоро будет ликвидировано. Однако война за пределами наших границ желательна. У вас есть опыт войны с Китаем. Мы нуждаемся в ва­шем опыте. Соглашайтесь, барон.

- Куда меня везут? - спросил барон. - Судить?

- Да, вас будут судить, следствие окончено, трибунал полу­чил материалы допроса, свидетели не приглашены, они излишни, поскольку подсудимый не скрывает своих преступлений. Ваших, барон, признаний вполне достаточно для приговора, который может быть только смертным. Тем более, общественный обвинитель три­бунала Емельян Ярославский.

- Конечно, еврей, - сказал барон.

- Не надо, барон, слишком заострять внимание на этом воп­росе, тем более, ведь и вы сотрудничали с еврейскими коммерсантами.

- Да, - сказал барон, - еврейские капиталисты участвовали в нашей работе. Это была наша беда. Обратите пристальное внима­ние на деятельность еврейского элемента. Я уверен, что вы столкне­тесь в их лице с вездесущим, хоть очень часто и скрытым, врагом. Впрочем, я стою на расовом понимании отношений между людьми, вы же - на противоположном, интернациональном.

- Ах, барон, не стоит так однозначно понимать политику большевиков. Существуют временные, преходящие факторы и су­ществуют постоянные национальные интересы. Недавно у меня на партконференции был спор с Кларой Цеткин, немецкой интернаци­оналисткой. Мы не можем допустить, чтобы Россия стала жертвой международного эксперимента, наша политика меняется, некоторые наши бывшие враги это уже поняли. Скоро я встречаюсь с японца­ми. России и Японии одинаково невыгодно, чтоб такие страны, как Америка, имели влияние в Китае. У вас, барон, крепкие связи с япон­цами. Кроме того, вы немец, у вас связи с Германией. Германия ог­раблена Версальским договором и должна понять, что у нее с Рос­сией много общего.

- Это так, - ответил барон, - Россия, как и Германия, - вос­ток,