– Какая разница? Вы сами только что сбросили меня в воду.

Болела голова, а в машине ее начало тошнить, и теперь она была в ярости. Вздумал таскать за собой, куда захочет!.. Мария стала копаться в сумке – той, которую он вручил ей, чтобы она таскала его проклятый бронежилет. Бронежилет, кстати, был практически сухой; «Пустыня Кадиллак» промокла.

– Твою мать!

– Высохнет, – сказал человек, быстро взглянув на книгу.

– Я хотела ее продать. Майк сказал, что люди покупают такую хрень.

Столько боли, и все зря. Она смотрела на промокшую книгу, с трудом сдерживая слезы. Я все превращаю в дерьмо.

– Дальше не надо. Высадите меня здесь.

Человек свернул к тротуару и открыл бумажник. Протянул ей несколько юаней.

– Извини, что… – Он кивнул на книгу.

– Не важно. Все нормально. – Мария почувствовала, что не хочет покидать роскошный кокон «Теслы». – Мне жаль, что так вышло с вашей женщиной.

– Она не моя женщина.

– Я так решила. Вы ведь все время про нее спрашивали.

Человек отвернулся, и на секунду ей показалось, что он невероятно расстроен.

– Нельзя спасти того, кто так настойчиво ищет смерти.

– Она хотела умереть?

– Она много думала о добре и зле. Это ее ослепило. Она напрашивалась на неприятности.

– Таких людей много. Я имею в виду, слепых.

– Да.

– Но вы не из них.

– Обычно – нет.

Он сказал это с горечью. Все-таки беспокоится насчет той женщины.

– Почему вы меня спасли? – спросила Мария. – Вы же могли меня бросить, это было куда проще.

Человек нахмурился и долго молчал.

– Давным-давно я был на твоем месте. В Мексике. Увидел то, что не должен был увидеть. Стоял рядом с убийцей. – Он показал на расстояние, отделяющее его от нее. – Маленький, лет восемь-десять. Стоял рядом с магазинчиком в Гвадалахаре, ел мороженое…

Он помолчал, погрузившись в воспоминания, глядя на выжженный солнцем Финикс за лобовым стеклом.

– Этот sicario – знаешь, кто это? Убийца. Этот sicario кончил парня прямо у меня на глазах. Подъехал на машине, подошел и бац! – пуля в голове. Еще пять в туловище. Еще одна в голову – на всякий случай. А я… я просто стою рядом. А затем этот гад наводит пушку на меня. Забавно, я не помню лицо sicario, но я помню его руки. На костяшках у него была татуировка – «Иисус». Больше я ничего про него не помню. Но вижу его руку с пушкой, словно это было вчера.

Он, казалось, стряхнул с себя воспоминание.

– В общем, ты просто оказалась не в том месте. Со мной такое уже было. Поэтому я не мог тебя там бросить.

Он наклонился к ней и открыл дверь.

– Спрячься. Исчезни с радаров. Не появляйся там, где жила раньше. Не ходи старыми маршрутами. Если заляжешь на дно, про тебя забудут.

Мария смотрела на него, пытаясь понять, кто он такой.

В его истории было что-то важное.

Костяшки пальцев убийцы…

– Те люди, – сказала она. – У одного была татуировка…

– Люди, которые забрали вашу женщину… и убили… – Девчонка сглотнула. Заправила черную прядь за ухо. – Один из них копался в одежде в спальне, пока я пряталась под кроватью. Я видела его руки. У него была татуировка, как у парня, про которого вы рассказывали. Sicario.

Анхель почувствовал, как накатывают воспоминания о детстве. Он помнил руку sicario и себя, зачем-то пытающегося разобрать, какое слово написано на руке – при том, что дуло пистолета было направлено ему прямо в лоб.

– Буквы?

Он помнил, как убийца улыбался ему, притворялся, что стреляет. Издавал звук, который произносили Анхель и его друзья, Рауль и Мигель, когда играли.

Пыщ!

Анхель обмочился от страха; его мочевой пузырь был словно лопнувший шарик. По ноге потекла горячая жидкость…

Девчонка продолжала говорить:

– Нет, не буквы. Рисунок, похожий на змеиный хвост.

Анхель был так поглощен своими мыслями, что поначалу даже не услышал ее. А затем фрагменты головоломки внезапно встали на место и сложилась картинка.

– Змеиный, говоришь?

Провел пальцами по запястью.

– Может, хвост дракона? Чешуя там была? Может, не зеленая, а каких-то других цветов?

– Красная с золотом.

Будь я проклят.

Из хаоса возникло идеальное изображение.

– Это вам поможет?

Анхель был готов ее расцеловать. Невинная девочка, которую перемололи шестерни жизни, вручала ему дар понимания. Богородица, показавшая устройство мира. Она должна одеваться в синее, как Дева Мария Гваделупская.

– О да, поможет. Сильно поможет. – Анхель залез в карман, ощутив сильное желание бороться за справедливость. – Вот. – Он вытряхнул наличные деньги из бумажника, не считая. – Бери. Бери все.

Широко раскрыв глаза, она взяла деньги. Но дожидаться реакции он не стал, время было на исходе. Он схватил телефон, благодарно махнул ей и затем, когда она захлопнула дверь, по памяти набрал номер.

Кэтрин Кейс тратила свое время на сбор данных, а затем складывала их в картинку, которая ей нравилась. Но Анхелю нужно было не создавать изображение, а увидеть уже существующее.

Красное с золотом. Хвост как у змеи.

Или как у дракона.

У Хулио сразу включился автоответчик.

Анхель выругался и отъехал от тротуара.

Проклятый Хулио. Темнит, прячется. Жалуется на то, что застрял в Финиксе. Ноет: риск велик, жалованье маленькое…

Красное с золотом. Хвост, который обвивается вокруг запястья и идет вверх по предплечью.

Анхель знал, что увидела девчонка. Если бы ей показали руку и плечо Хулио – так, как их много раз видел Анхель, когда они, потные, выбивали из какого-нибудь тупого фермера права на воду, – она бы сказала, что это не красно-золотая змея, а дракон.

Водой занимались немногие. Аккуратно одетые агенты-калифы, федералы из Бюро природопользования, Департамент охраны природы, муниципальные менеджеры по водопользованию…

Хулио.

Он всегда на шаг опережал Анхеля. Дурачил его с самого начала. Убивал тех, с кем Анхель хотел поговорить. Зачищал территорию. Опережал Анхеля… в чем?

Что ты задумал, hijo de puta?[27]

Анхель вспомнил, как Хулио стоял в его гостиничном номере, смотрел на свой телефон, ныл про лотерею, разыгрывал испуг. Как притворялся, что Джеймс Сандерсон совсем его не интересует…