Туссэн положил кольцо на стол, стряхнул на пол семена и крепко сжал мою руку:

– Селеста Дюбуа, я прошу вас стать моей женой.

Я недолго думала, и дело не в желании разозлить демона. Больше всего в Брамене я боялась быть запертой в четырех стенах и похоронить жизнь на домашнем хозяйстве. Пусть не вспыхнуло великое чувство к Туссэну с первого взгляда, но если уж выходить замуж по расчету, то за того, кто будет уважать меня, как личность.

– Я согласна, месье Пекар.

Герцог пожалел, что столько раз хотел выпороть ведьму, и ни разу не взялся за розги. Филипп, судя по круглым глазам и отвисшей губе, разделял эти мысли. Собственная дочь только что поставила его в крайне неудобное положение. Да, он обещал её в жены месье Делорне, но не успел объявить решение. Не ожидал так же, как высший демон, что третий жених окажется настолько прытким. Почему вдруг? Головоломка открылась? Во всем королевстве живут настолько невежественные и недалекие невесты, что больше никто не догадался?

Герцог ни одному оправданию не поверил, а уж овес был красноречивее тысячи слов. Древний обычай, фамильная реликвия. Кого он пытался обмануть? Банальная проверка любого инквизитора, не с ведьмой ли он разговаривает?

– Мари, – шепотом позвал демон служанку, пока она не кинулась с веником к столу. – Принеси мне тот овес.

– Слушаюсь, месье.

– Как она спрятала Белую магию? – недоумевала Белинда.

Охотница говорила шепотом и все время теребила амулеты. Хотела броситься на защиту? О, право не стоило. Селеста заслужила подвалы инквизиции и ночь на дыбе. Будет знать, как соглашаться выйти замуж, не выяснив до конца, кто перед ней. Белая ведьма должна быть особенно осторожной в выборе супруга, а она доверилась первому же пьянице и проходимцу с большой дороги. Никакой он не студент Университета. Его маскарад бесам на смех. Уж не подговорил ли Андрэ приятеля зло подшутить над сестрой?

Старший отпрыск Дюбуа выглядел совершенно счастливым. Пьяная улыбка не сходила с одутловатого лица. Скучающие недоросли, избалованные отцовскими деньгами и вседозволенностью, и не такие представления устраивали. Данталион видел, как родителей доводили до самоубийства и сестер отдавали на поругание толпе. Не в этом ли смысл? Соблазнить глупышку, а потом жестоко над ней посмеяться. Может быть.

Мари принесла зерна овса и герцог отвлекся.

– Здесь все? – хмуро спросила Белинда, глядя на то, как демон перебирает абсолютно чистые зерна.

– Не знаю, мадам, – пожала плечами служанка. – Весь пол облазила, может, закатилось куда.

– Иди тогда, позже найдешь.

– Как будет угодно.

Мари надула губы, но перечить гостье не стала. Слуги не любили глупых на их взгляд распоряжений. Просто ленились делать все подряд с одинаковым рвением. Одни бесы исполняли приказы, не задавая вопросов.

– Пара розовых есть, – Белинда гордо показала пальцем на чуть окрашенные зерна. – Все же не такая Селеста пустышка, как принято считать. Кое-что осталось. Не знаю, сочувствовать или радоваться. Её слабость уберегла нас от скандала.

Герцог бы так не сказал. По переглядкам друзей было понятно, что театрализованное действие только началось.

– А почему никто не радуется? – выступил Андрэ, схватившись за бутылку. – Всем вина! Поздравляем жениха и невесту!

Филипп все никак не мог очнуться от зелья забвения и мучительно соображал, что происходит вокруг. Герцог ждал от него поддержки. Хотя бы окрика сыну, чтобы сел и вел себя тише, но напрасно. Все, на что хватило старшего Дюбуа – очень вялое возражение:

– Может быть, не стоит торопиться?

– А чего ждать? – махнул бутылкой Андрэ, пролив половину вина на пол. – На какой день назначим свадьбу? Чур, этим летом, я не хочу терпеть до зимы!

Фарс начинал раздражать. Неужели Селеста всерьез надеялась, что у всех на глазах предпочтет другого, и демон отступится? Увы, нет, Стебелек. Не для того он терпел в спальне клетку, загаженную голубями, потратил золото на дорогую одежду и заискивающе улыбался часовщику. Высший демон снизошел до дочери торговца. За это придется рассчитаться.

– Свадьбы не будет, – жестко сказал герцог. – Мадемуазель обещана другому. Вы не знали, месье Пекар, и вас это извиняет. А теперь отойдите от моей невесты.

Студент не испугался. Наоборот, в нем зажегся огонек азарта, он загородил Селесту плечом и крепко сжал её руку. Но ведьма в защите не нуждалась. Сила Ада, едва успокоившись в герцоге, эхом отразилась в ней.

– Ложь! – заявила она, и густые локоны волос качнулись, будто от ветра. Пламя поднималось к горлу ведьмы и грозило сжечь изнутри. Гнев прекрасно его подогревал. – Я обещаний никому не давала. А кроме меня больше никто не имеет права распоряжаться моей жизнью.

– Дочь, – тихо позвал Филипп. – Месье Делорне…

– Вообразил себе невесть что. Между нами ничего не было и не могло быть. Я знаю о его связи с замужней женщиной и не хочу иметь ничего общего с бесчестным человеком.

Белинда вздрогнула, и через завесу дыма от магии Темных к герцогу впервые прорвался аромат страха. Тонкий и едва ощутимый запах настурции, отголосок чужой бури. Радовалась, что нет скандала? Сейчас она его получит. Ведьма вытянула спину и приготовилась встретить удар, но Селеста смотрела не на нее, а на Филиппа.

– Отец, я сделала выбор, ты обещал не противиться, помнишь?

Старший Дюбуа сейчас мало что помнил. Искры зелья забвения кружились в танце вокруг его головы. Теперь Данталиону казалось, что из памяти Филиппа намеренно стерли не только возвращение кузена из парка, но и первый разговор о замужестве Селесты, и ужин с Гальяном. Так, чтобы Туссэн потом возник на чистом листе и получил своё «да». Но демон влез, создал новые воспоминания и обеспечил старшему Дюбуа чудовищные муки от раздирающих его сомнений. Филипп страдал. Хватался то за голову, то за сердце и беспомощно смотрел на Камиллу. Почему именно на неё, демон понял, когда тетушка заговорила:

– Филипп, мы с тобой поклялись у саркофага Изабэль, что сделаем все для счастья Селесты. Она наговорила глупостей месье Делорне, и он принял их за благосклонность, но девочка раскаялась. Я говорила с ней, она не хочет за него замуж. Все совершают ошибки, так не будем за них напрасно казнить. После Изабэль я осталась старшей в семье и прошу тебя объявить помолвку Селесты с месье Пекаром.

Просьба звучала, как приказ, высказанный категоричным тоном. Камилла претендовала на право старшей в роду и, в отличие от Филиппа, могла указывать Селесте, что ей делать. Иерархия и порядки ведьм здесь расходились с тем, что принято у людей. Филипп это знал, но словно забыл.

– Камилла, я дал слово и забирать его не намерен. Селеста уже расторгла одну помолвку, согласилась на вторую и теперь снова обманула ожидания достойного человека. К тому же публично оскорбила его клеветой. Я уверен, что никакой интрижки с замужней женщиной не было.